Валентин Янин - Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода

Располагая датами выпуска, обозначенными на самих монетах русских кладов, мы стоим перед задачей – в закономерности состава кладов найти новый смысл этих дат для наших целей, т. е. для достаточно обоснованного определения хронологии обращения тех или иных видов монет на Руси. Сравнительное изучение состава монетных кладов в его динамике, таким образом, преследует сразу две цели: оно дает основание для точной датировки кладов и выясняет эволюцию состава денежного обращения.

Классические труды Р. Р. Фасмера по периодизации обращения куфических монет в Восточной Европе [132] Фасмер Р. Р. Клад куфических монет, найденный в Новгороде в 1920 г. // Изв. РАИМК. Т. IV. Л., 1925; Он же. Завалишинский клад куфических монет VIII–IX вв. // Изв. ГАИМК. Т. VII. Вып. 2. Л., 1931; Он же. Два клада куфических монет // Тр. Нумизмат. комисс. ГАИМК. Вып. VI. Л., 1927; Он же. Об издании новой топографии находок куфических монет в Восточной Европе // Изв. АН СССР. Отд. общ. наук. 1933. № 6–7; Он же. Em neuer M?nzfund des elften Jahrhunderts in Estnischem Privatbesib. Sitzungsb. des Gelehrten Estnisch. Ges. 1934. Tartu, 1936. S. 155–223. предопределяют методику исследования хронологических изменений в составе русских кладов, примененную в настоящей работе. Р. Р. Фасмер обосновал периодизацию русских кладов IX – начала XI вв. Он выяснил, что состав русских кладов изменялся закономерно, что кладам одного и того же времени присущи общие закономерности их состава, и наоборот, разновременные клады резко отличаются в этом отношении. Установив, что клады IX в. по преимуществу слагаются из аббасидских монет, а клады X в. состоят в первую очередь из саманидских, Р. Р. Фасмер отметил, что их состав существенным образом изменялся и внутри этих крупных хронологических подразделений. Он выделил период преобладания в течение первой четверти IX в. в кладах аббасидской монеты африканского чекана, тогда как в период с конца первой четверти IX в. до начала X в. безраздельно господствуют в обращении уже азиатские монеты Аббасидов. Затем наступает период обращения исключительно саманидских монет, продолжавшийся с начала X в. до 960-х гг., и наконец, последний период обращения дирхема (960—1014 гг.), который характеризуется внедрением в русское обращение заметного количества монет Бувейхидов и Зияридов при продолжающемся господстве дирхемов саманидского чекана.

Поскольку Р. Р. Фасмер основывал свое деление исключительно на внешних признаках, даже не ставя вопроса о том, как особенности состава кладов отражают развитие русской денежной системы в разные периоды, и не связывая непосредственно эволюцию состава денежного обращения, прослеживаемую по составу монетных кладов, с историей самого денежного обращения, его периодизация отличается известной условностью. Однако значение ее трудно переоценить. Создав ее, Р. Р. Фасмер установил то основное, без чего углубленное изучение денежного обращения Руси было бы немыслимо.

Значение открытий Р. Р. Фасмера становится особенно наглядным, если обратиться к общим историческим работам и специальным нумизматическим трудам, касающимся не только проблемы датировки русских монетных кладов, но и более общих вопросов истории русского денежного обращения.

Вопрос о приемах и принципах датировки монетных кладов в литературе ставился неоднократно. Он, в частности, имеет решающее значение для датировки тех монет, которые не несут на себе дат. Поэтому споры о приемах датировки кладов достигли наибольшей остроты в дискуссии о не имеющих даты выпуска древнерусских сребрениках, которые в ряде случаев были обнаружены в кладах вместе с хорошо датируемыми куфическими и западноевропейскими монетами.

Издавший первый свод русских сребреников И. И. Толстой выдвинул следующие положения для определения даты клада: 1) хронологические границы находимых в кладе монет редко превышают период жизни человека, т. е. 40–50 лет; 2) в составе клада не бывает скачков, и наличие хронологических пробелов в составе того или иного клада указывает, что он не дошел до исследователя целиком; 3) время зарытия клада определяется его позднейшими монетами; 4) в кладе преобладают над другими монеты позднейшие, которые к тому же принадлежат либо той стране, в которой клад был зарыт, либо ближайшей к ней [133] Толстой И. И. Древнейшие русские монеты великого княжества Киевского. СПб., 1882. С. 191, сл. .

В лице Н. П. Чернева явился оппонент, выдвинувший на каждое положение И. И. Толстого свое контрположение: 1) «В огромном большинстве случаев клад представляет собой сбережения, сделанные человеком в течение всей его трудовой жизни. Сбережения… накапливались понемногу …часто клад является продуктом деятельности не одного лица, а нескольких поколений, следовательно, его нельзя втискивать в узкие границы человеческой жизни»; 2) хронологические «скачки» в составе кладов «далеко не всегда являются признаком его расхищения… Легко может случиться, что пополнение клада происходит через долгие промежутки времени»; 3) «позднейшие монеты не всегда указывают на время закопания клада… Монеты, составляющие клад, могли долгое время сохраняться вместе с прочим имуществом данного лица и быть зарытыми в землю лишь под влиянием чисто случайных обстоятельств»; 4) «Состав клада зависит от весьма различных обстоятельств и случайностей», а поэтому в нем необязательно должны преобладать поздние монеты или монеты, чеканенные близ места сокрытия клада [134] Чернев Н. Заметки о древнейших русских монетах // Вестн. археол. и ист. Вып. VII. СПб., 1888. С. 145 и сл. (отд. оттиск, с. 60 и сл.) .

Характерно, что эта дискуссия велась по линии чисто логических, а подчас даже «психологических» рассуждений и не сопровождалась анализом фактического материала. Спорящие стороны не иллюстрировали своих положений конкретными примерами и явно злоупотребляли категорической формой. Поэтому гораздо больший интерес представляет продолжение дискуссии, возобновившейся уже в советское время, в 20-х и 30-х гг. Спор был возобновлен Н. П. Бауером, датировавшим клады по младшей монете, и возражавшим ему А. В. Орешниковым [135] Бауер Н. П. Древнерусский чекан конца X и начала XI в. // Изв. ГАИМК. Т. V. Л., 1927; рец. А. В. Орешникова в Seminarium Kondacovianum. Т. II. Prague, 1929; Орешников А. В. Денежные знаки домонгольской Руси // Тр. Гос. ист. музея. Вып. 6. М., 1936. С. 31, сл. . Последний отметил, что диапазон хронологического колебания монет в составе кладов достигает в ряде случаев 211, 218, 298 и даже 368 лет, а русские монеты в кладах встречаются в неизмеримо меньшем количестве, нежели привозные. Указав, что завоз восточных монет на Русь прекратился в 1014 г., А. В. Орешников писал, что куфические монеты «могли быть зарыты 100 лет спустя» после их привоза [136] Орешников А. В. Денежные знаки домонгольской Руси. С. 31. .