Надежда Соболева - Очерки истории российской символики. От тамги до символов государственного суверенитета

По единодушному мнению исследователей, взаимодействие Руси со странами юго-востока Европы наиболее заметно ощущается в области письменности. В местах общения русских, греков и южных славян (а такими центрами являлись Константинополь, монастыри Афона, возможно, монастыри Сербии и Болгарии) русские могли ознакомиться не только с литературными, но и с делопроизводственными памятниками, с дипломатическими нормами. Согласно традиционной точке зрения дипломатическая практика южнославянских стран и Византии была идентичной [224] Dölger F. Byzanz und die europäische Staatenwelt. Ettal, S. 268–269; Idem. Aus den Schatzkämmern des heiligen Berges. München, S. 319; Idem. Die byzantinische und die mittelalterliche serbische Herrscherkanzlei // XII Congrès international des études byzantines. Belgrade-Ochride, S. 101–102. . Между тем, по данным современных исследований, это положение не является безусловным. Византия оказала бесспорное воздействие на дипломатику южнославянских стран. Речь идет прежде всего о публичном акте. Наиболее распространенным среди них является хрисовул. Именно хрисовулы служили моделью в канцеляриях суверенов Болгарии и Сербии. Но другие типы византийских актов не оказали заметного влияния на дипломатику этих стран [225] Lascaris M. Influences byzantines dans la diplomatique bulgare, serbe et slavo-roumaine // Byzantinoslavica. Praha, T. III. P. 503. . Общность с Византией сказывается и в использовании обычая металлической печати – золотой, позолоченной, свинцовой [226] До недавнего времени считалось, что среди сербских печатей нет ни одной свинцовой (Ивиħ А. Стари српски печати и грбови. Нови Сад, С. 11), однако сейчас известия о них опубликованы (Mošin V. Les sceaux de Stephan Nemania // Actes du VI Congrès international d’études byzantines. Paris, T. II. P. 303–306; Andelić P. Srednjovjekovni pečati iz Bosne i Hercegovine. Sarajevo, S. 55–58). . Однако исследователи отмечали (по крайней мере в отношении Сербии), что металлических печатей здесь много меньше, нежели восковых [227] Ивиħ A. Op. cit. C. 11. . Восковые византийские печати не сохранились [228] Dölger F. Byzantinische Diplomatik. Ettal, S. 47; Dölger F, Karayannopulos J. Byzantinische Urkundenlehre. München, S. 45; Dölger F. Die byzantinische und die mittelalterliche serbische Herrscherkanzlei. S. 98; Zacos G., Veglery A. Byzantine lead seals. Basel, Vol. S. 5. . Но они существовали для скрепления распоряжений императоров – простагм, обеспечивая их сохранность и секретность [229] Яковенко П. А. Исследования в области византийских грамот. Грамоты Нового монастыря на о-ве Хиосе. Юрьев, С. 65, 107; Dölger F. Byzantinische Diplomatik. S. 47; Dölger F, Karayannopulos I. Op. cit. S. 44–45. . Печати оттискивались при помощи императорского перстня. Тот же прием «закрытия» документа (он складывался особым способом) переняла сербская канцелярия и использовала прикладные печати в течение XIII–XV вв., когда в Западной Европе они были редки [230] Čremošnik G. Studije za srednjovjekovnu diplomatiku i sigilografiju južnih slovena. Sarajevo, S. 82. . Иконография византийских восковых печатей не ясна. В отношении же перстневых печатей сербских правителей известно, во-первых, что в XIII–XV вв. они многочисленны; во-вторых, что они употреблялись наряду с хрисовулами и восковыми печатями другого типа [231] См. об этом: Cmaнojeвuħ С. Студиjе о српскоj дипломатици // Глас српске кральевске академиjе. Београд, С. XXXII; Ивиħ A. Op. cit. Tabl. I–XVII. ; в-третьих, в качестве печатей использовались геммы с изображением льва, орла, различных монограмм вместо герба; в-четвертых, перстневая печать считалась «малой» печатью, большой же – большая вислая двусторонняя печать [232] Cmaнojeвuħ С. Op. cit. С. 14, 17, 23–24; см. также: Ивиħ A. Op. cit. С. 13, 16; Jupeчek К. Историjа Срба. Београд, Св. 3-я. С. 32; Čremošnik G. Op. cit. S. Тождество печати и перстня в сербской сфрагистике подтверждается круговой надписью на печати короля Вукашина, оттиснутой на зеленом воске и датируемой 1370 г.: «Благоверна крале Влъкашина прьстень» (Ивиħ A. Op. cit. Тabl. IV № 22). .

Хотя всесторонне осветить сходство и различие византийской и южнославянской дипломатики позволит лишь специальное сравнительное источниковедческое исследование, уже сейчас ученые подчеркивают, что наряду с утверждением византийских норм и правил в дипломатике южных славян заметно и отступление от них. Последнее сказывается, например, в отличающейся от византийской формальной стороне грамот (пожалований) на славянском языке, которые обнаруживают целый ряд характерных особенностей. Так, санкция в византийских хрисовулах перестает встречаться с XIII в., в сербских же и болгарских хрисовулах XIV в. духовная санкция употребляется очень часто [233] Мошин В. А. К вопросу о составлении хрисовулов у южных славян и в Византии // Юбилейный сборник Русского археологического общества в королевстве Югославия. Белград, С. 6. ; подпись красными чернилами в славянских актах существует, с той разницей, однако, что она не является автографом, как было принято в Византии; болгарские цари, сербские короли не подписывали акты собственноручно [234] Lascaris M. Op. cit. P. 505. . Замечены и другие отличия актов на славянском языке. В частности, они касаются печатей, где наряду с византийской традицией прослеживается очень сильное западноевропейское влияние, что выражается как в широком использовании в качестве материала воска, так и в характере изобразительного типа [235] Jupечeк К. Op. cit. С. V, 32; Dölger F. Aus den Schatzkämmern. S. 322, 334. .

Светская символика занимает прочное место в оформлении печатей и монет Болгарии. Некоторые болгарские цари в конце XIII – начале XIV в. чеканят монеты с изображением двуглавого орла, царя на коне. На болгарских монетах XIV в. можно видеть и льва с высунутым языком, идущего на задних лапах. Данные эмблемы типичны для монет и печатей Западной Европы. В Византии они, как правило, в этом качестве не употреблялись [236] Герасимов Т. Антични и средневековни монети в България. София, С. 129–135; Мушмов Н. Монетитѣ и печатитѣ на Българскитѣ царе. София, С. 61, 76–77, 86–87, 94–96, 99, 102–103, 134, 144 – Мушмов считает, что в конце XIV в. сюжет всадника у болгарских царей заимствовали византийские императоры; что же касается двуглавого орла, то он, по мнению автора, явился примером для русского великого князя Ивана III. . Золотые буллы болгарских царей наряду с византийским обычаем расположения надписей используют и круговую легенду – на западноевропейский манер [237] Мушмов Н. Op. cit. С. 144–145, 162; Gerasimov Th. Sceaux bulgares en or de XIII et XIV siècles // Byzantino-slavica. Prague, T. XXI. № Р. 66. .

Более, чем в Болгарии, западноевропейские традиции сказываются на сербских печатях. В Сербии с начала XIII в. появилась восковая булла, которая в XV в. почти полностью заменила золотые буллы даже в документах, квалифицированных в тексте грамот как хрисовулы [238] Lascaris M. Op. cit. P. 505. . Примером могут служить грамоты «на сербском наречии», выданные русскому монастырю на Афоне в XIV–XV вв. сербскими королями и деспотами. При некоторых из них сохранились печати «все из темного воску и привесные на шелковых разного цвета снурках» [239] Акты русского на св. Афоне монастыря св. великомученика и целителя Пантелеймона. Киев, С. 412. .