Николай Мальцев - Хроника духовного растления. Записки офицера ракетного подводного крейсера «К-423»

Они не идут на крупные преступления из-за неотвратимости наказания, но при полной уверенности в безнаказанности и в собственной безопасности обязательно своруют какую-нибудь вещь, если даже она не представляет никакой материальной ценности. Такие инстинктивные воришки водились и в нашем поселке даже среди взрослых мужчин и женщин. На крупное воровство у соседей они не отваживались, но если соседская курица забредала на их огород, а соседи были на работе, то курица бесследно исчезала. Поди, докажи, что кто-то из соседей сварил из нее куриный суп и съел ее за ужином. Например, «Дуняха», сама полуслепая и мать полуслепых детей Кольки и Шурки, не брезговала не только чужими курами, но и могла сорвать в чужом огороде капусту или обобрать кусты помидоров, если была уверена, что соседей нет дома. Об этом все знали, но в милицию не обращались, как и не укоряли в глаза таких мелких воришек. С одной стороны, из-за собственной стеснительности, ведь не пойман – не вор. А с другой стороны, из-за человеческой жалости. Одинокая женщина, каковой являлась «Дуняха», не была пьяницей, а работала в колхозе за мизерную зарплату и не успевала в полной мере следить за огородом и собственным хозяйством, да еще и была обязана одеть, обуть и накормить двух полуслепых ребятишек. Как мне рассказывали родители, еще пару лет после убийства Сталина мистический страх неотвратимого и сурового наказания удерживал даже инстинктивных воришек от воровства колхозного урожая и имущества. Сельские магазины, животноводческие фермы, амбары с зерном и стройматериалами никто по ночам не охранял, а закрывались они на простой амбарный замок, который можно было открыть любым ржавым гвоздем. Но даже в помыслах сельских жителей не было мысли пойти и совершить кражу общественного или государственного имущества. Такое преступление неизбежно бы раскрыли по горячим следам, и на второй день все участники преступления оказались бы за решеткой. Наша Сабуро-Покровская десятилетка обслуживала не только жителей станции Сабурово и огромного села, примыкающего к железнодорожной станции, но и многочисленных жителей десяти деревень, которые лежали в округе 10–12 километров от нашей станции. Так же, как действовала одна десятилетка на всю округу, на всю эту округу был один участковый милиционер Чуриков. И блестяще справлялся со своими обязанностями.

Итак, закончим печальную историю моего двоюродного брата Николая, который с 13 лет до совершеннолетия на моих глазах честно исполнял пастушескую миссию, по семь месяцев в году находясь в открытом поле при любой погоде и работая по 16 часов в сутки. От пастушества он не был в восторге, но что было делать недоучившемуся подростку? Работать бесплатно в колхозе, промышляя мелким воровством колхозного имущества, он не хотел, а другой работы в сельской местности найти было невозможно. Коля не мечтал после совершеннолетия переехать в город и найти там работу, так как любил деревню и хотел быть рядом с матерью. Но чтобы построить дом, жениться и стать самостоятельным хозяином, нужно было иметь хотя бы тысячу рублей начального капитала. Вот этот капитал брат и хотел заработать, устроившись после совершеннолетия рабочим-путейцем передвижной ремонтной бригады. Жили эти путейцы круглогодично в железнодорожных пассажирских вагонах, на скорую руку переделанных под мужские и женские общежития. Передвижной ремонтный отряд состоял из четырех-пяти вагонов, которые загоняли на запасной путь какой-нибудь железнодорожной станции и держали там некоторое время в течение нескольких месяцев, пока в пределах железнодорожной станции исполнялись профилактические ремонтно-восстановительные работы. После завершения этих работ вагончики с рабочими-путейцами перевозили на другую станцию, и процедура скитальческой вагонной жизни продолжалась по новому кругу до бесконечности. В этих вагончиках не было ни одного рабочего или работницы из числа городских жителей. Пополнялся контингент ремонтных бригад исключительно молодыми девушками и парнями крестьянского населения местных сел и деревень. И приходили туда они не за длинным рублем и не в поисках приключений или из жажды городского образа жизни, а чтобы заработать реальные деньги для себя или своих близких. Выбор у таких молодых, недоучившихся в школе по разным причинам крестьян, достигших совершеннолетия, был невелик. Пойти в колхоз и вести жизнь полунищего воришки, добывая продукты питания для домашнего скота на колхозных полях, чтобы продать на рынке мясо и купить себе одежду. Уйти на службу в армию, чтобы никогда не вернуться или завербоваться, что было тоже равносильно покупке билета в один конец.

О вербовке как способе духовного растления сельского крестьянина мы поговорим чуть позже. Это еще более ужасный способ отрыва крестьянина от его родственных и земных корней, чем работа на железной дороге в пределах от железнодорожной станции Тамбов до станции Ряжск. Однако при работе в передвижных железнодорожных вагончиках создавалась лишь видимость того, что родительский дом недалеко и молодой рабочий может посещать его по выходным и праздничным дням. В трудовые дни, отработав 8 часов на тяжелой работе замены шпал, рабочий на 16 часов оставался предоставлен самому себе и мог распоряжаться свободным временем как ему угодно. У всех этих молодых рабочих было школьное образование не больше семи классов, и они не прочитали в своей жизни ни одной художественной книжки. Чем им заполнить свободное время, если нет огорода и привычного сельского труда, который в родительском доме заполнял весь их досуг? Из-за того, что вагончики железнодорожных рабочих непрерывно перемещали с одной станции на другую, они не могли завязать крепкие дружеские связи с местной молодежью и везде становились нежелательными изгоями. Наиболее духовно развращенные весельчаки-лентяи становились душой компании и быстро приучали молодых парней и девушек к карточным играм и пьянству. Мой брат Николай, работая наемным пастухом, был занят с раннего утра и до позднего вечера около 240 дней в году без выходных и праздников. А на железной дороге он получил массу свободного времени и веселые компании по пьянству и игре в карточные игры на водку и деньги. Совершенно очевидно, что вместо накопления денег на строительство личного крестьянского подворья, с его простодушным и открытым характером он вскоре оказался должником карточных шулеров. Не только накопить денег на дом, но было нечего поесть, чтобы дожить до очередной зарплаты. В те времена на каждой железнодорожной станции были небольшие магазины, принадлежащие ведомству МПС, а также магазины сельской потребительской кооперации, где под словом кооперация скрывалась их государственная принадлежность. Проигравшиеся и голодные молодые рабочие подвижной ремонтной бригады, в числе которых оказался и мой брат Николай, организовали воровскую шайку и обворовали один из таких станционных магазинов. Естественно, что местные участковые милиционеры уже на второй день по горячим следам вышли на след воровского сообщества и арестовали всех его участников.