Ольга Грейгъ - Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер

Большевики предпринимают серьезные попытки захватить власть в стране. Манипуляторы людским сознанием направляют в воинские части тысячи и тысячи специально подготовленных комиссаров, в основном нерусской национальности. И вот уже не офицеры, а большевики контролируют ситуацию в войсках; не «представители народа», а разбойники, убийцы, уголовники и каторжане, прошедшие отечественную «школу политической борьбы» и заграничные спецшколы террора, диктуют волю несчастным, одураченным русским. От имени какого-то исполкома новосозданного Кронштадтского Совета издают директиву, требующую «немедленно сообщить по частям, что сегодня 3 июля в 6 часов утра следует с оружием в руках собраться на Якорной площади и строго организованно направиться в Петроград…» И все пишут и требуют; требуют и пишут, прекрасно осведомленные, в каких тайниках и схронах таится до времени нелегально, в огромных количествах завезенное из-за границ оружие…

В октябре 1917 года, от имени того же Совета большевики захватывают ключевые учреждения: железнодорожные станции, банки, почту, телеграф и т. д.

Таким образом, в первую очередь, именно превосходство в агитационной войне позволило партии большевиков захватить власть в стране. Большевики, разрушив опору самодержавия – русскую армию, насчитывающую тогда 7 миллионов человек, – смогли добиться своей давно и тщательно спланированной цели. Временное правительство в большинстве своем успело сбежать; на русский трон взобрались инородные чудовища. После чего в огромной стране, еще недавно именовавшейся Российской империей, насаждается невиданный по своему размаху террористический режим; русский народ брошен «в кровавую лужу большевизма» (по А. Гитлеру).

Поставив своей конечной целью захватить весь мир, интернациональные большевистские банды направляли своих эмиссаров и в германскую армию, где также вели разлагающую агитацию. «Мне нетрудно было убедиться…, – напишет об этом в «Майн кампф» Адольф Гитлер, – что дискуссионные ораторы противного лагеря обыкновенно выступают с определенным «репертуаром», повторяя одни и те же аргументы, явно выработанные, так сказать, в централизованном порядке. так оно и было, конечно, на деле. На этих примерах я еще раз убеждался в том, с какой невероятной дисциплинированностью противник проводит свою пропаганду. И я еще и теперь горжусь тем, что мне удалось найти средства не только обезвредить эту пропаганду, но и повернуть оружие врага против него самого. Спустя года два я овладел этим искусством виртуозно».

Казалось бы, Германия, продиктовав условия советской России в марте 1918 года в Брест-Литовске, а после, спустя месяц, заключив договор с Румынией, закончила воевать на два фронта, сумев продемонстрировать миру явную мощь. Однако азартный военачальник Людендоф, сосредоточивший в то время в своих руках все вопросы руководства германскими вооруженными силами, изменил ситуацию категоричным призывом: «У немецкого народа один выбор – победить или умереть!». При этом он не допускал даже мысли о возможном поражении, хотя многие офицеры в своих посланиях на его имя указывали, что нельзя делать ставку только на военную силу. Нация, верившая в силу своего оружия, «как в Евангелие» (по словам начальника тыла одной из групп армий майора Ниманна), в конце концов, получила жестокий урок. В итоге генерал Людендорф обратился к союзникам с просьбой о немедленном «прекращении военных действий», обеспечив Германии самые суровые условия (безоговорочная капитуляция), чем если бы перемирие было достигнуто в результате переговоров воюющих сторон. Далее, если читатель помнит, генерал оказался среди первых серьезных союзников Гитлера.

В октябре 1918 г. часть, в которой служил Адольф Гитлер, вела оборонительные бои во Фландрии. В ходе боев англичане в ночь на 14 октября предприняли газовую атаку, в которой пострадал и бравый ефрейтор. Химическим оружием англичан был горчичный газ иприт, вызывающий ухудшение или даже временную потерю зрения. Гитлера направили на излечение в лазарет в Пазевалке, что в Померании.

А 10 ноября 1918 г. он получает известие, что в Германии произошла революция, династия Гогенцоллернов свергнута и в стране провозглашена республика. Император и кронпринц отправились в Нидерланды, а провозглашенную республику возглавил еврей Фридрих Эберт, заняв пост канцлера. «Сила старого Германского государства покоилась, так сказать, на трех китах: 1) на монархической форме правления; 2) на административном аппарате и 3) на армии. революция 1918 г. устранила монархическую форму правления, разложила армию и сделала административный аппарат достоянием партийной коррупции. Этим самым революция уничтожила все три главных источника силы государственной власти», – констатировал будущий фюрер.

В ноябре 1918 года временное правительство республики подписало договор о прекращении военных действий, закончив Первую мировую войну и признав свою полную и безоговорочную капитуляцию. Будущее немецкой нации теперь диктовал… Вудро Вильсон; американский президент требовал принятия Германией 14 пунктов своего плана урегулирования. Даже для проигравшей Германии они были унизительными. Кроме вывода немецких войск с оккупированной территории России, страна обязана была освободить французские территории, возвратив Франции Эльзас и Лотарингию. Также следовало вывести войска из Румынии, Сербии и Черногории. Планом предусматривалось создание независимого польского государства с выходом к морю и самое главное – создание такой организации, как Лига Наций. (Именно революции в России и Германии, а после Вторая мировая война сделали Америку реальным жандармом Европейского континента; революции тщательно подготавливались с середины XIX века финансово-промышленными кругами САСШ через финансируемые ими спецшколы на территории Европы и т. д. и т. п.; деньги американских дельцов на «русскую» революцию поставлялись в том числе и через Германию.)

Разочарование нации только усугублялось негативной статистикой, подытожившей окончание продолжительной и тягостной войны. К концу войны треть мужского населения была убита, ранена или искалечена; вдовами остались более 600 000 женщин. В силу чего роль женщины в обществе изменилась, многим пришлось отказаться от исполнения традиционных функций и отвечать за типично мужские занятия, в том числе идти и на физические работы. Инфляция и голод еще больше усугубили накопившиеся проблемы. Долги самой страны были огромны; например, в начале 1920-х годов за один американский доллар в Германии давали 240 миллионов немецких марок.

Правительству, безуспешно взявшемуся разрешить все конфликты, противостояли вновь сформированные политические советы, представлявшие собой сообщества из безработных гражданских лиц и недавних солдат; из этого разношерстного разочаровавшегося конгломерата в скором будущем выйдет немало национал-социалистов. Силы, желавшие заполучить власть, обвиняли правительство за проигрыш войны, за тяжкое бремя капитуляции и трагический хаос послевоенной жизни. Эберт оказался один на один с революционными советами – с одной стороны, и с вновь сформированными социалистическими и прокоммунистическими партиями – с другой. И советы, и коммунисты готовы были вырвать власть из его рук и возглавить правительство. (На I Всероссийском съезде Советов 4 июня 1917 года В. И. Ленин нагло заявлял: «Здесь говорили, что нет в России политической партии, которая выразила бы готовность взять власть целиком на себя. Я отвечаю: есть! Ни одна партия от этого отказаться не может, и наша партия от этого не отказывается: каждую минуту она готова взять власть целиком!» Его слова встретили хохотом, ведь в зале было не более 10 процентов представителей большевиков, и их не считали сколь-нибудь реальной силой. Но жесточайшая дисциплина и огромные деньги, а также бездарная политика Временного правительства, доведшая страну и ее население до критической черты, предоставили этим фанатикам шанс оказаться у власти.)