Ольга Грейгъ - Тайная доктрина Третьего Рейха, или Во что верил Адольф Гитлер

Сенатор Нельсон: Евреями?

М-р Симонс Они были евреями, евреями-отступниками. Я не хочу ничего сказать против евреев как таковых. Я не сочувствую антисемитскому движению, никогда не сочувствовал и не буду. Я против него. Я питаю отвращение к погромам любого вида. Но я твердо убежден, что это явление – еврейское, и что одна из его баз – на Восточной стороне Нью-Йорка.

Сенатор Нельсон: Троцкий приехал из Нью-Йорка тем летом, так?

М-р Симонс: Да.

Сенатор Нельсон: Вы думаете, он привез этих людей с собой?

М-р Симонс: …Я полагаю… он ответственен за их приезд.

Сенатор Оверман: Известно ли вам, снабжали ли их немцы деньгами?

М-р Симонс: Широко считалось, что Ленин и Троцкий финансировались немецким императорским правительством. Позднее были опубликованы документы, показывающие, что вожди большевистского движения финансировались немцами. М-р Николай А. Зорин, мой личный друг, вице-президент общества по укреплению дружественных связей между Россией и Америкой, опубликовал исследование, показывающее, что за этим всем стояло немецкое правительство. У него были определенные документы…Я полагаю, их содержание должно быть известно Государственному Департаменту, ибо я передал копии нашему посольству и нашему консульству.

Сенатор Оверман: Вот было бы мило, если большевистское движение началось в этой стране [США], финансируемое немцами…

М-р Симонс: Я не думаю, что большевистское движение в России имело бы успех, если б не поддержка, полученная им со стороны определенных элементов из Нью-Йорка, с так называемой Восточной стороны.

Сенатор Уолкотт: Можете ли вы сказать, было появление агитаторов из Нью-Йорка в Петрограде неожиданным? Появились ли они все сразу, стаей, или они были вокруг все время, но просто стали проявлять себя?

М-р Симонс: На меня произвело впечатление, сенатор, что вскоре после великой революции зимы 1917 года появились десятки евреев, стоящих на скамейках, ящиках и всем, что попадется, и говорящих пока рот не пересохнет. Я часто замечал моей сестре: «К чему это все идет? Все это выглядит так по-еврейски». До того евреев было очень мало, потому что было, как вы знаете, ограничение на проживание евреев в Петрограде, но после революции они там просто роились. Большинство агитаторов было евреями. Я не хочу быть несправедливым к ним, но я обычно могу отличить еврея, когда я его вижу.

(Ораторским искусством большевистских агитаторов всегда гневно восхищался Адольф Гитлер, он сам учел этот опыт, когда постигал тайную науку овладения толпой. Фюрер не раз подчеркивал: «Миллионы сторонников из числа рабочих марксизму дали не печатные произведения марксистских отцов церкви, а неутомимая и поистине грандиозная пропагандистская работа десятков тысяч неутомимых агитаторов, начиная с самых крупных апостолов травли и кончая мелкими чиновниками профсоюзов, мелкими секретарями и дискуссионными ораторами». Или: «Народ, состоящий из неграмотных людей, был вовлечен в коммунистическую революцию не чтением теоретических сочинений Карла Маркса, а картинами тех небесных благ, которые рисовали им тысячи и тысячи агитаторов, руководившихся при этом, конечно, только одной определенной идеей». )

Сенатор Оверман: Вы имеете в виду, что они – евреи-отступники?

М-р Симонс: Евреи-отступники, да.

Сенатор Уолкотт: Что вы подразумеваете под термином «отступник»?

М-р Симонс: Еврей-отступник – это еврей, который оставил веру своих отцов и предков.

Сенатор Уолкотт: Но не принял никакой другой?

М-р Симонс: Не принял никакой другой, кроме большевистской веры…

Сенатор Оверман: Были ли какие-либо из людей, которых вы встречали, позднее продвинуты по службе [в советском аппарате] Троцким или его людьми в кабинете?

М-р Симонс: За несколько недель перед тем как я покинул Петроград, я близко познакомился с одним членом советского правительства, министром почты и телеграфа. Его звали Сергиус Зорин, и я пытался узнать от него, что со мной будет, если я останусь. (Как известно, Советское правительство издало указ, по которому все иностранные граждане, не покинувшие страну, должны считаться военнопленными. – авт. ) Президент северной коммуны не пожелал меня принять. Они сказали мне, что он не принимает никого, сильно охраняется и никогда не спит дважды в той же самой комнате.

Сенатор Нельсон: Как его зовут?

М-р Симонс: Апфельбаум. Это его настоящее имя, но его русский псевдоним, как и у многих из них – Зиновьев…Его второй и третий секретари – они там все были евреи – отослали меня довольно туманным образом к любому другому комиссару, которого я смогу увидеть…я отправился к комиссару почты и телеграфа, Сергиусу Зорину. Я узнал, что он прибыл из Нью-Йорка, где он провел 8 лет.

Сенатор Уолкотт: Вы сделали одно заявление, которое мне очень интересно, потому что оно может быть значительным. Вы сказали, что, по вашему мнению, если бы не эти элементы, приехавшие с Восточной стороны Нью-Йорка, большевистское движение потерпело бы провал. Для меня это очень интересно, потому что если так, то это очень значительно…Ввиду исключительной значимости этого, могли бы вы рассказать нам в деталях, что приводит вас к убеждению, что присутствие этих людей с Восточной Стороны внесло вклад в успех большевистского движения?

М-р Симонс Позднейшая поразительная информация, переданная мне… утверждает, что в декабре 1918 года в так называемой северной коммуне Петрограда – так они называют эту часть советского режима, находящуюся под управлением м-ра Апфельбаума [Зиновьева] – из 338 членов [правительства] только 16 были настоящими русскими, остальные евреи, за исключением быть может одного человека, негра из Америки, называющего себя профессор Гордон; и 265 членов правительства этой северной коммуны, которое заседает в Смольном Институте, прибыли из нижней Восточной Стороны Нью-Йорка – 265 из них».

Один из докладывающих перед Сенатом – вице-консул Леонард, арестованный красным ЧК в Царицыне, а после сумевший вернуться в Америку, подтвердил, что большевики «заимствовали терминологию французской революции, и иногда применяют ее верно, но иногда нет».

«М-р Леонард: Потом, когда в Германии началась революция, они были очень уверены, что в Германии произошла большевистская революция, и они теперь запалят весь мир. Из абсолютно паникующих людей два дня спустя они превратились в гоголей. А потом они узнали, что это была не большевистская революция, и они решили сделать ее большевистской и телеграфировали Либкнехту, что они посылают вагон муки для большевиков в Берлине; и они отправили в Германию комиссию способнейших агитаторов и лучших пропагандистов с большевистскими деньгами.