Татьяна Бушуева - Историческая преемственность традиций российской цивилизации. Заменательные даты, исследования и новые документы

Все наши бойцы были уверены, что армия должна быть гвардейской. Все были уверены в этом. И сейчас непонятно, почему этого не сделали. Почти все дивизии получили звание гвардейских дивизий. Имейте в виду дивизии, а армейские части, армейское управление? Вновь прибывшие дивизии, даже не гвардейские, совершенно по-другому будут относиться и по-другому будут рассматривать задачи, которые перед нами стоят, и с них всегда больше спрашивают.

Наша армия вела до 14.00 2 февраля 1943 года. Привязанного зайца каждый охотник возьмет. Ставка Паулюса окружена, что его не взять? Но выдержать натиск его авиации, артиллерии – вот с кем надо было состязаться. Пленными мы не блещем, но количество убитых!.. По-моему, весь фронт столько не перебил, сколько мы перебили. Привязанного зайца может взять всякий, но, когда он не заяц, а когда он гидра, вот с ним побороться и вот где честь. Это не просто трупы, которые лежат во всем городе, это были звери в полном смысле слова. С ними приходилось бороться.

Чем дольше шли наступательные бои, тем упорство противника ослаблялось. Артиллерия мало работала, авиация уже не бомбила, но они сидели в хороших укреплениях, в хороших блиндажах, патроны у них были, стреляли. Так что из каждого подвала, из каждого окопа, из каждого блиндажа приходилось выковыривать штыком, гранатой или жечь. В этом отношении наши люди приспособились. 20–30 ручных гранат запустят в блиндаж или термитной шашкой подожжет.

Жертвы с нашей стороны небольшие. Последний бой 2 февраля. Бои закончились боями за поселок «Баррикады». Мы как раз с Гуровым стояли в этом пункте и наладили все это, организовали. Наши бойцы идут в атаку с танками, артиллерией, прямой наводкой разносят фрицев. Мы находимся в 500 метрах и наблюдаем все это дело. Фрицы стреляют, не сдаются. Из одного убежища выкурят, часть побьют, часть уничтожат огнем, преследуют – не сдаются. Тогда наша пехота ворвалась в сам поселок и завод. Вдруг около двух часов 2 февраля мгновенно, как дирижер оркестра махнул палочкой, все прекратилось, ну моментально. Тогда и наши прекратили. Никакой стрельбы, ничего. Мы с Гуровым пришли к заводу «Баррикады». Нас встречает с этого завода толпа пленных. Когда смотришь на этих фрицев, думаешь: черт возьми, все вы такие изможденные. Офицерство, правда, сытое, полны карманы колбасы. Дико казалось. А с другой стороны, отлегло у всех бойцов и командиров. Лица у бойцов были какие-то напряженные, сумрачные, смотрели зверем, а тут начинают улыбаться, идет вразвалку, вроде как победитель.

Был какой-то один момент, когда из штаба фронта позвонили – прекратить действия до 10 часов. Я возмутился, думал – зачем такое унижение. Предложили? Не сдались, теперь сдаются на милость победителя, выбрасывай белый флаг и все, а там дело наше, что с вами делать! Потом это отменили. Возможно, что Москва тут вмешалась – передышки им не давать никакой <���…> Очистка от засевших фрицев продолжалась до 20 февраля, сидели проклятые. По-видимому, набрали харчи, спрятались и сидели. В частности на заводе «Баррикады» группу обнаружили в подземном хозяйстве. Дожидались, по-видимому, возможности проскочить из подвалов. Их вытаскивали. Авиация им подбрасывала продовольствие. Думали создать свой потайной цейхгауз и сидеть около этого цейхгауза. Там два командира корпуса были и командир дивизии, все генералы из штаба армии.

Спрашиваю: что это вы так плохо воевали? Что вы нас не сбросили в Волгу?

– Это вам повезло.

– Как это повезло? Сегодня повезло, но нужно немножко и умение.

– От ваших бойцов никто не ожидал такого сопротивления.

Они на этом просчитались и просчитались крепко.

– Вы знаете, какая армия стояла против вас?

– Конечно, знаем, 62-я.

– Где мы находились?

– Ваши пленные говорили, что вы находитесь здесь, но мы не верили, считали, что здесь штаб дивизии. Где вы фактически находились?

– А в том месте, где мы с вами беседуем.

– Да, очень жаль, что поздно узнали.

Немецкие генералы просидели часа четыре пока их собрали, покормили. У них одна забота: а где наши вещи, где наши денщики с вещами? Эта частнособственническая база, а вдруг вещи их пропадут, довлела над всем. Для нашего командира и бойца это совершенно дико.

Спрашиваешь их: как вы оцениваете положение, военную обстановку?

– Мы ничего не знаем. Мы ресурсов своих не знаем. Мы оторваны, окружены, связи нет.

В общем, толком ничего не говорят и мы ничего не добились от этой сволочи. Еще раз повторяю, чтобы чувствовалась самоотверженность – нет. Сидели в блиндаже, чай пили, а своих денщиков поставили как бы в оборону. Один лейтенант пришел, в потолок пустил пулю, и они руки подняли. Выпустил пару пуль в себя – и все в порядке. Я так понимаю, так должен драться командир-большевик. В общем, Сталинградская битва выявила столько героев, о которых мы знаем, что действительно удивляться приходится, на что способен наш русский народ, советский народ, а сколько героев мы еще не знаем, наверное, их в десять раз больше.

Лед идет, ни пройти, ни проехать, и все-таки связисты умудрялись или пешком переходить с того берега на этот или на лодке, чтобы проложить линию. 64-я армия ахает, как наши полки, наши паромщики уносились течением вниз по Волге. Они плыли мимо фашистов и оттуда доставлялись мертвыми. Людей затирает льдами, их немцы расстреливают, они плывут дальше. В Бекетовке заметят, что плоты идут, притягивают плоты к берегу и видят, что все бойцы мертвые.

Хочется рассказать такой случай. Весь Военный совет, в том числе и я, стоял и наблюдал. Двигается колоссальная льдина, идет и упирается все время в берег. Льдина у берега трещит. Думаем – остановится льдина или нет? Если остановится, мы спасены. Не остановится, значит, ни на лодке, ни пешком не можем пройти. Заметили мы ее в три часа дня. С треском и грохотом все это идет. В шесть часов против нашего командного пункта останавливается. Стоит минут 10, стоит 30 минут. Мы стоим и наблюдаем – пойдет дальше или нет? А лед все прибывает. Так простояла она до 9 часов вечера, а вечером наши бойцы пошли по этой льдине на тот берег. Когда пошли морозы и заковало реку, у нас образовался ледяной мост. Летом можно было переправляться катерами и другими плавучими средствами, но когда лед пошел, то он отрезал все совершенно.

С 25 сентября 1942 г., если огородить колючей проволокой Сталинград, начиная от р. Царица, кончая заводом «Красный Октябрь», то вполне можно было сказать, что это «лагерь вооруженных пленных»…

В 1943 г. Василий Гроссман написал следующее: «И если мир склоняет головы перед героизмом русских армий, если русские армии с восхищением говорят о защитниках Сталинграда, то уже здесь, в самом Сталинграде, бойцы Шумилова с почтительным уважением произносят: