Татьяна Бушуева - Историческая преемственность традиций российской цивилизации. Заменательные даты, исследования и новые документы

В длительных ожесточенных боях советские войска разгромили крупнейшую стратегическую группировку немецких войск. Вермахт полностью лишился 32 дивизий и трех бригад, а 16 его дивизиям было нанесено тяжелое поражение.

Победа под Сталинградом внесла огромный вклад в достижение коренного перелома в Великой Отечественной войне, оказала определяющее влияние на дальнейший ход Второй мировой войны. В результате битвы Красная Армия прочно овладела стратегической инициативой и теперь диктовала врагу свою волю. Это изменило характер действий немецких войск на Кавказе, в районах Ржева и Демянска. В ходе Сталинградской битвы были разгромлены 3-я и 4-я румынские армии (22 дивизии), 8-я итальянская армия и итальянский альпийский корпус (10 дивизий), 2-я венгерская армия (10 дивизий), хорватский полк. 6-й и 7-й румынские армейские корпуса, входившие в состав 4-й танковой армии, которые не были уничтожены, были полностью деморализованы. Резко ослабло влияние Германии на ее союзников, заметно обострились разногласия между ними.

Окружение и пленение столь значительного количества войск Германии и ее союзников уже тогда по достоинству оценили современники. «Примите, пожалуйста, мои поздравления по случаю капитуляции фельдмаршала Паулюса и конца 6-й армии. Это действительно изумительная победа», – писал Уинстон Черчилль И. В Сталину 1 февраля 1943 г. Франклин Д. Рузвельт в грамоте жителям Сталинграда назвал битву на Волге «поворотным пунктом войны союзных наций против сил агрессии».

«…Я или умру, или Сталинград отстою».

Из воспоминаний В. И. Чуйкова 4

…11 сентября я был вызван в штаб фронта к Еременко и Хрущеву и мне сказали: нужно ехать принимать 62-ю армию, задача – отстоять Сталинград. Говорят, узнайте, какие там части, потому что им самим не было ясно, что из себя 3представляют дивизии, которые здесь дрались.

У немцев было два направления удара: один шел через Калач на 62-ю с запада, и вышел он севернее Спартаковки и Рынок, и второй удар его от Цымлянской, Котельниково, с юго-запада. Потом эти клещи сошлись под Сталинградом у него и уперлись в 62-ю, потому что 64-я отошла на Бекетовку. Он туда не полез. Я лично считаю, что он стремился как можно быстрее захватить Сталинград как стратегический пункт и этим самым произвести такое моральное впечатление на армию, что ей деваться было некуда. Ему важен был Сталинград как пункт, с которого он поворачивает на север. Клещи соединились в районе Карповки – Нариман, и все пошли на Сталинград, где находилась только 62-я армия, а все остальное было за клещами.

11 числа я выехал из Бекетовки. 57-й армии фактически не было. Ближе к правому флангу к Сталинграду стояли немцы, тут его танковые части, авиация, все. 64-я армия – моя родная армия. Если откровенно говорить, защищающий Песчанку командир дивизии без шапки убежал с командного пункта, к которому ни один автоматчик не подходил. Это не делает ему чести. Нельзя сказать, чтобы Песчанка была большим камнем преткновения. Там я лично сидел и попал под такую бомбежку, что хотя блиндаж глухой, но от взрывов все к чертовой матери сняло, и нельзя сказать, чтобы там особенно сильные бои были.

Получил задачу ехать в Сталинград у Никиты Сергеевича, меня стали спрашивать: «Как вы смотрите?» Еременко то же самое. Он меня давно знает. Ну что ему скажешь. Говорю: «Я понимаю задачу очень хорошо, задачу буду выполнять, постараюсь выполнить, а в общем, я или умру, или Сталинград отстою». Больше у меня никаких вопросов не было. Хотели чаем угостить, я отказался, сел в машину, поехал в Сталинград.

Командный пункт находился на высоте 102,0, а противник был от высоты в трех километрах. Связь работала, телефон и радио. Но, куда ни посмотришь, везде разрыв, везде прорыв. Дивизии настолько были измотаны, обескровлены в предыдущих боях, что на них полагаться нельзя было. Я знал, что мне кое-что будет подброшено через три-четыре дня, и эти дни сидел как на угольях, когда приходилось выцарапывать отдельных бойцов, что-то сколачивать, похожее на полк, и затыкать им небольшие дыры. Фронт от Купоросной и Орловки – Рынок. Основной удар – Гумрак и на вокзал в центре города, второй удар южнее – Ольшанка, элеватор.

<���…> Некоторые дивизии доходили до 35 штыков – и все. Артиллерия была, но была не дивизионная артиллерия, а иптаповские полки. Эти четыре дня были в полном смысле пыткой. 6-я гвардейская бригада была 13 числа разбита в доску. Из всей бригады один ходовой танк остался 34-й. 113-я бригада еще сохранила у себя танков 20, была на юге, и на правом фланге была 6-я гвардейская бригада. Командовал ею полковник Кричман. Прекрасная бригада, но она на правом фланге была. И еще N-ное количество бригад, но танков в них не было, а противник прет на Сталинград.

Когда приехал в штаб армии, почувствовал исключительно плохое настроение. Единственно кто встретил – это три человека: тов. Гуров, Крылов – начальник штаба и начальник артиллерии Пожарский. Три моих заместителя сбежали на тот берег. Но самое главное – не было хороших частей, на что можно опереться, а продержаться нужно дня три-четыре. Штабы дивизий находятся на Волге, а мы еще сидим впереди на высоте. Мы сидим в штольне на реке Царице, а позади все командные пункты. Это оказалось правильным. Но что хорошо получилось, если уже на то пошло. Мы сразу приняли самые репрессивные меры в отношении трусов. 14 числа я расстрелял командира и комиссара полка одного, через некоторое время расстрелял двух командиров бригад с комиссарами. Сразу все опешили. Доводим об этом до сведения всех бойцов, а командиров в особенности. Если кто идет к Волге, говорят: а штаб армии впереди. Они – по своим местам. Уйди за Волгу – меня расстреляли бы на той стороне и вправе были это сделать. Обстановка диктовала, так и нужно было делать.

Было сознание, что мы удержим, потому что знали, что у противника есть слабые стороны. Отдельные дивизии 35 штыков или группа по 200 человек, а немцы прут напролом с танками, с машинами в город. 14 числа они как врезались, достают губную гармошку и в плясовую, а их как возьмут в шоры, эти отдельные группы, сразу у них пыл сбили. Они прорвутся к переправе. Что делать? Он нас совершенно отрезает, пути отступления нет. Соберем командиров штабов, притащил я четыре танка, все бросил на выручку. Дивизия Родимцева прибыла. Нам нужно хотя пристань немного освободить. Бросаем все это дело. Отбросили противника, потеснили его к вокзалу. Все лежали у нас до последнего бойца в цепи. Дали возможность двум полкам дивизии Родимцева переправиться благополучно. Они выгружаются с пристани, сразу развертываются в бой. Тут ни дня ни ночи не знали, когда наступает рассвет, что как. Все время чувствуем, противник лезет нахрапом без всякой осторожности. Дивизии маленькие, но работаем, режем, режем его. Боеприпасов в Сталинграде нам хватило бы еще черт знает на сколько. Склады все здесь были.