Георгий Зуев - От Вознесенского проспекта до реки Пряжи. Краеведческие расследования по петербургским адресам

Только один броненосец небогатовского отряда, «Адмирал Ушаков», действовал в духе лучших боевых традиций Российского флота. 15 мая после 15 часов отставший корабль обнаружили и атаковали броненосные крейсеры «Ивате» и «Якумо» под командованием контр-адмирала X. Симамуры. Командир броненосца капитан 1-го ранга В. Н. Миклуха отклонил предложение о сдаче и вступил в неравный бой, первым открыв огонь по противнику. Расстрелянные орудия и новые повреждения, полученные в 30-минутном бою, не позволили «Адмиралу Ушакову» нанести ущерб японским кораблям. Исчерпав возможности сопротивления, русские моряки затопили свой броненосец – последний из двенадцати кораблей главных сил 2-й Тихоокеанской эскадры. Судьбу корабля разделили его командир, старший офицер капитан 2-го ранга А. А. Мусатов, старший минер лейтенант Б. К. Жданов, судовой инженер-механик капитан Ф. А. Яковлев, поручик Н. Е. Трубицын, прапорщик Э. Н. Зорин, комиссар П. А. Михеев, 3 кондуктора и 84 унтер-офицера и матроса.

В 11 часов 30 минут 16 мая «Алмаз» пришел в бухту Стрелок, из которой в сопровождении тралящего каравана проследовал во Владивосток, где первым принес печальное известие о гибели русского флота: кроме «Алмаза», с боем сумели прорваться лишь миноносцы «Бравый» и «Грозный», пришедшие 17 мая.

«Алмаз» после Цусимского боя на рейде Владивостока. Май 1905 г.

В Россию сведения о цусимской трагедии поступили с опозданием. Лишь в понедельник, 16 мая, Николай II записал в дневнике: «…Ездил верхом, гулял и катался в байдарке. Сегодня стали приходить самые противоречивые вести и сведения о бое нашей эскадры с японским флотом – все насчет наших потерь и полное умолчание о их повреждениях. Такое неведение ужасно гнетет…».

Во вторник, 17 мая, царь сделал в дневнике запись: «Тяжелые и противоречивые известия продолжали приходить относительно неудачного боя в Цусимском проливе. Гуляли вдвоем. Погода была чудная, жаркая. Пили чай и обедали на балконе…».

И только в четверг, 19 мая, император наконец убедился в гибели Балтийской эскадры: «Теперь окончательно подтвердились ужасные известия о гибели почти всей эскадры в двухдневном бою. Сам Рожественский раненый взят в плен!!! День стоял дивный, что прибавляло еще больше грусти на душе… Завтракал, ездил верхом…».

За время боя «Алмаз» получил 29 повреждений. Было убито 4 матроса и один офицер, 3 человека получили тяжелые ранения, 8 – легкие. Во Владивосток на имя флигель-адъютанта И. И. Чагина из Петербурга направлена высочайшая телеграмма: «От души благодарю Вас и поручаю передать Мою благодарность командирам, офицерам и командам "Алмаза", "Изумруда", "Грозного" и "Бравого" за самоотверженный тяжелый подвиг в несчастном для нас бою. Да послужит вам всем сознание своего исполненного долга, утешением в тяжелом испытании, постигшем нашу Родину. Николай».

Повреждения кормовой оконечности крейсера «Алмаз», полученные во время Цусимского боя

Экипаж «Алмаза» за успешный прорыв наградили орденами. Старший офицер – капитан 2-го ранга Дьячков был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость», штурман Григоров – орденом Св. Владимира с мечами и бантом, а командир И. И. Чагин – орденом Св. Георгия 4-й степени. Подписывая награждения и высоко оценивая мужество и находчивость командира крейсера, император заметил, что такому человеку можно доверить наследника.

Более шести тысяч балтийских моряков погибло в Цусимском сражении. Из 38 кораблей, направленных на Дальний Восток, 22 нашли себе могилу в водах Корейского залива. Гибель кораблей Балтийского флота в Тихом океане явилась заключительным актом исторической драмы, не имеющей себе равных во всей военно-морской истории. Первые известия о разгроме японцами Балтийской эскадры приходили в Россию в виде смутных и довольно сбивчивых слухов. Но потом, уже к вечеру второго дня, все сомнения рассеялись. Стало ясно, что эскадра потерпела полное поражение. Все ждали чуда, так страстно его желали, что не обращали внимания на явную слабость наших позиций и возможностей. Под желаемое подгоняли цифровые данные, убеждая себя, что эскадра, направленная на Дальний Восток, сильнее японской. Чуда не свершилось, суровая действительность самым беспощадным образом опрокинула все иллюзии. Газеты Петербурга писали: «Мы не хотели смотреть грозному призраку прямо в лицо, и теперь, когда этот призрак обратился в действительность, нам вдвое тяжелее поднять на него глаза».

Командованием 2-й Тихоокеанской эскадры не были приняты необходимые меры по подготовке к эскадренному бою. На кораблях в большом количестве продолжали оставаться легко возгорающие предметы: деревянная отделка рубок и внутренних помещений, гребные шлюпки и катера на палубах. Не изменилась к лучшему и окраска судов, особенно броненосцев, их черный цвет значительно облегчал работу наводчикам орудий противника.

Ненадежной оказалась и тактическая организация русской эскадры, в результате чего сразу же, буквально через несколько минут после открытия японцами огня, русские броненосцы, в том числе и «Князь Суворов», флагман командующего вице-адмирала З. П. Рожественского, начали получать одно попадание за другим. Разрывы японских фугасных снарядов создавали многочисленные очаги пожаров и поражали людей из аварийных партий. Адмирал полностью пренебрег советами и просьбами командиров о маневрировании кораблей в бою, с тем чтобы уклониться от японских залповых накрытий. Под градом японских снарядов командующий требовал лишь одного – точности своего огня. Охваченные пожаром русские корабли, с убитыми или тяжело раненными командирами, получившие значительные повреждения, один за другим выходили из строя.

Явный огневой перевес и сравнительно небольшие потери в бою с русским флотом, позволили адмиралу X. Того пойти на решительное сближение для довершения разгрома эскадры адмирала Рожественского. Поврежденный, беспомощный под огнем японских крейсерских отрядов, флагман 2-й Тихоокеанской эскадры «Князь Суворов» после трех торпедных попаданий в клубах черно-желтого дыма медленно перевернулся на левый борт и через 10 минут скрылся под водой. Судьбу корабля разделил весь его экипаж. Японцы – свидетели гибели русского флагмана, отмечали: «На месте броненосца остались только клочья дыма, которые стлались по поверхности моря».

Противник одержал верх благодаря превосходству в тактике, используя артиллерию в выгодной для него обстановке, сосредоточив огонь прежде всего на лучших русских броненосцах. В условиях, крайне не выгодных для русских кораблей, общая эффективность стрельбы отечественных броненосцев оказалась в три раза ниже, чем у японцев. Четкий маневр кораблей противника способствовал созданию благоприятных условий для действий тяжелой артиллерии и оказался достаточно эффективным средством для уклонения от попадания русских снарядов.