Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории

Несмотря на внешнее сходство этих воззваний (напоминание о славном боевом содружестве в прошлом, подчеркивание высоких моральных и военных качеств поляков) между ними существовали принципиальные различия. Немцы и австрийцы обращались к полякам только Царства Польского, призывали их к восстанию и обещали обеспечить независимость. «Своих» поляков они не вспоминали и никаких обещаний им не давали. Манифест же русского Верховного главнокомандующего от 1 (14) августа 1914 г. формально был адресован всем полякам (хотя на самом деле полякам Германии и Австро-Венгрии [185] В декабре 1914 г. об этом откровенно написал в циркуляре губернаторам польских воеводств министр внутренних дел России H. A. Маклаков. – Filasiewicz S. La question polonaise pedant la guerre mondiale. Paryż, 1920. S. 14. ). Это им дядя Николая II сулил освобождение от австрийского и германского гнета и объединение на правах автономии с соплеменниками в России под скипетром русского царя. Характерно, что практически в то же самое время Николай Николаевич обратился с отдельными воззваниями к чехам и словакам Австро-Венгрии, не упоминая при этом австрийских поляков. Именно потому, что все три документа были адресованы гражданам противоборствующей стороны, ни одно из них не обещало немедленных действий по выполнению обещаний.

Немецкое и австрийское воззвания ожидаемого результата не дали, поляки сохранили лояльность России и своей кровью успех армиям Центральных держав не облегчили. А обращение Николая Николаевича имело определенные последствия. Одним из кратковременных можно считать всплеск надежд и энтузиазма в обществе Царства Польского на скорое обретение автономии. Легальные польские политические партии и организации Царства Польского, а также польское коло в Государственной думе высказались в его поддержку, призвали поляков встать на сторону России и ее западных союзников в борьбе с Центральными державами. Одновременно они потребовали от Главного национального комитета в Галиции прекратить свою деятельность, наносящую вред польскому делу [186] Polska w latach ruchu niepodległościowego… S. 13–14; Piszczkowski T. Odbudowanie Polski 1914–1921. Historia i polityka. London, 1969. S. 39; Acmatowicz A. Poltyka Rosji w kwestii polskiej…S. 266–279. . Кроме того ориентированная на сотрудничество с Россией часть польской элиты укрепилась в правильности избранной стратегии движения к независимости. Более долговременным последствием можно считать то, что воззвание, даже не подписанное императором, стало рассматриваться официальным Петербургом как изложение русской позиции по польскому вопросу [187] Filasiewicz S. La question polonaise… S. 18. . Правительство уже не могло игнорировать польский вопрос и должно было периодически к нему возвращаться. Допустимые пределы автономии дискутировались им в ноябре 1914 и марте 1915 г. В марте 1915 г. Николай II подписал закон о выделении Холмской губернии из состава Царства Польского, что свидетельствовало о серьезности намерений русской стороны в отношении предоставления Царству Польскому автономии. Несомненно, правительство понимало, что этот шаг вызовет недовольство поляков, и все же пошло на него. В начале июля 1915 г. была создана русско-польская смешанная комиссия для выработки мер по реализации обещаний великого князя в обращении к полякам [188] Dmowski R. Polityka Polska i odbudowanie państwa. T. I. Warszawa, 1988. S. 226. . 1 августа 1915 г. председатель Совета министров И. Л. Горемыкин заявил на заседании Государственной думы о поручении императора подготовить законодательную базу для дарования Царству Польскому после войны права «на свободное устройство своей национальной, культурной и хозяйственной жизни» на принципах автономии, под скипетром российской монархии и с сохранением единой государственности [189] Seyda M. Polska na przełomie dziejów. Fakty i dokumenty. T. I. S. 545. .

Показательно, что Горемыкин не вспомнил об обещании объединить все польские земли в единое целое. Это можно было истолковывать и как нежелание российской стороны создавать непреодолимое препятствие возможному сепаратному миру с Германией, и как ее приверженность международному праву, и как неуверенность в возможной реакции союзников.

Наконец, воззвание накладывало на русское правительство определенные моральные обязательства, и оно не могло их в будущем проигнорировать, не потеряв лица в глазах мировой общественности.

Определенные моральные обязательства брали на себя и западные союзники России, которые позитивно прореагировали на манифест [190] Acmatowicz A. Poltyka Rosji w kwestii polskiej… S. 295–313. . Правда, до поры до времени Англия и Франция, много говорившие о милитаризме Центральных держав и необходимости освобождения малых народов (имея в виду Бельгию, а с 1915 г. и Сербию), официально не ставили вопрос о будущем Царства Польского, считая его внутренним делом союзной России. Точно так же в Париже и Лондоне серьезно не обсуждали судьбу польских земель Австро-Венгрии и Германии, хотя и не отказывались выслушивать российских политиков и дипломатов, когда те заговаривали со своими коллегами о передаче России Галиции и создании автономной Польши под скипетром Романовых. Например, так было во время встречи министра иностранных дел С. Д. Сазонова с послами Франции и Великобритании 13 сентября 1914 г., когда он представил им видение русской стороной послевоенного переустройства в Центрально-Восточной Европе [191] Pajewski J. Wokół sprawy polskiej. Paryż – Lozanna – Londyn. 1914–1918. Warszawa, 1970. S. 21. . США до 1916 г., прикрываясь доктриной Монро, также не определялись со своей позицией по польскому вопросу. Но линию своего поведения при его решении продумывали.

Неясная ситуация вокруг польского вопроса в начальный период войны не способствовала преодолению раскола польского политического класса. Более того, в новых условиях и Дмовский, и Пилсудский без труда находили аргументы в пользу правильности именно своего курса. В польском общественном сознании и историографии применительно ко времени Первой мировой войны особое место занимает деятельность Пилсудского. Именно тогда рождался и вплетался в ткань национальной исторической традиции миф о Пилсудском и его легионах {12} 12 Польские историки и публицисты всегда пишут именно так – легионы, хотя на стороне Центральных держав действовал лишь один польский легион, изначально называвшийся Западным, которым к тому же командовал не Пилсудский, а отставные генералы-поляки австрийской службы. Формирование Восточного легиона было начато, но затем он, под воздействием национальных демократов, был в конце сентября 1914 г. расформирован. Главным мотивом этого называли несогласие с тем, что легионеры должны были присягать на верность только Габсбургам. Тогда же эндеки и консерваторы-«подоляки» вышли из Главного национального комитета, лишив его тем самым характера общепольского представительства в Галиции. как о главных творцах польской независимости. Провал надежды на всеобщее вооруженное восстание Пилсудский пережил болезненно [192] Об этом в частности свидетельствует его приказ от 5 августа 1915 г. по случаю первой годовщины начала войны. В нем он с сожалением констатировал: «В том, что наша сабля была маленькой, что она не была достойна большого 20-миллионного народа, нет нашей вины. Не встал за нами народ, не отваживавшийся посмотреть великим событиям в глаза и ожидающий в состоянии какого-то пассивного "нейтралитета" каких-то для себя от кого-то "гарантий"». – Piłsudski J. Pisma zbiorowe. Т. IV. Warszawa, 1937. S. 39–40. , однако воспрял духом после того, как главный национальный комитет получил разрешение австрийцев на формирование двух добровольческих легионов со статусом ополчения. Р. Дмовский совершенно справедливо указывал, что это решение положило конец мечтаниям о самостоятельной польской армии. Просто армия Габсбургов должна была пополниться двумя польскими добровольческими частями, и не более [193] Dmowski R. Polityka Polska i odbudowanie państwa. T. I. S. 210. .