Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории

Одновременно маршал психологически давил на парламентариев, запугивая правых и центристов тем, что если они не выберут «достойного» президента, то он, Пилсудский, не будет защищать их от возмущенной «улицы», и тогда поневоле придется править «с помощью кнута». Надежды левых были развеяны заявлением, что он совершил «нечто вроде революции без всяких революционных последствий» [326] Ibid. S. 11–13,18, 31–32. .

31 мая 1926 г., в третий раз после 1922 г., было созвано национальное собрание. ППС предложила на пост президента Ю. Пилсудского, национальные демократы и Национально-христианская партия – познанского воеводу графа А. Бниньского, не признававшего кабинет К. Бартеля. Это означало, что правые не собирались без сопротивления мириться с новой политической реальностью. Независимая крестьянская партия назвала своим кандидатом А. Фидеркевича, а коммунисты решили демонстративно голосовать за находившегося в заключении С. Ланьцуцкого.

В зале заседаний присутствовали 546 депутатов и сенаторов, одним из 9 отсутствовавших был В. Витое {33} 33 Воспитанный в австрийских традициях законности, свергнутый премьер не хотел участвовать в акте легализации переворота. Обычно сдержанный, он предложил позвонившему ему по поручению Пилсудского Бартелю поцеловать его в одно место. К тому же он знал, что большинство депутатов из его фракции собираются голосовать за Пилсудского . Результаты тайного голосования были следующими: Пилсудский получил 292 голоса, Бниньский – 193, а 61 бюллетень оказался незаполненным. Пилсудского поддержали левые, национальные меньшинства и значительная часть центра. Воздержались от голосования главным образом коммунисты, фракция Независимой крестьянской партии, часть белорусских и украинских депутатов.

Известие об избрании президентом вчерашнего путчиста молниеносно облетело всю страну. Повсеместно его почитатели организовывали митинги и шествия {34} 34 В Варшаве генерал Р. Турецкий с группой офицеров из военного министерства прошествовал по центру города к Саксонской площади и, встав по стойке смирно перед памятником наполеоновскому маршалу князю Ю. Понятовскому, доложил, что Первый маршал Польши Ю. Пилсудский избран президентом Речи Посполитой. Как по том шутили б Варшаве, Понятовский остался безучастным, зато заржал конь другого памятника, императору Марку Аврелию, который стоял за спиной начальника корпуса контролеров польской армии. . Однако Пилсудский в тот же день направил Ратаю письмо, в котором благодарил за происшедшую легализацию переворота и отказывался от поста президента. Свое решение он мотивировал тем, что не хочет становиться главой государства по воле сейма, к которому не питает доверия, что слишком хорошо помнит трагическую судьбу Г. Нарутовича, кроме того потрясен жестоким нападением на своих детей (имелся в виду мифический обстрел его виллы в Сулеювеке в ночь с 11 на 12 мая 1926 г.). К тому же он любит конкретную работу, а конституция его от такой работы «отстраняет и отдаляет»: ему пришлось бы «мучиться и ломать себя», чего ему его характер не позволяет [327] Ibid. S. 33–34. .

Логика поведения Пилсудского понятна. Согласившись стать президентом, он потерял бы непосредственный контроль над армией, которую считал своим любимым детищем, гарантом безопасности Польши и главной опорой создаваемого режима. Строго говоря, пост конституционного главы государства был ему не нужен. Имея в своем распоряжении тот самый «кнут» в виде армии и доказав политикам, что в любой момент может пустить его в дело, Пилсудский де-факто уже обеспечил себе место своеобразного «суперглавы» государства. Его больше устраивала роль «серого кардинала», остававшегося в тени, но при этом единолично принимавшего основные политические решения.

Вместо себя он предложил избрать президентом И. Мосьцицкого, в тот момент профессора химии Варшавского университета, соратника по социалистическому прошлому, человека, который давно расстался с политикой и сделал успешную научную и деловую карьеру [328] О перипетиях появления этой неожиданной для всех кандидатуры см.: Nowinowski S. M. Prezydent Ignacy Mościcki. Warszawa, 1994. S. 44–46. . 1 июня кандидатура Мосьцицкого на пост президента была предложена национальному собранию К. Бартелем и М. Ратаем. Перед депутатами, отдавшими накануне свои голоса за Пилсудского, возникла дилемма: подчиниться прихоти маршала или голосовать против. Из партий, поддержавших автора переворота, только социалисты решились выставить собственного кандидата. В итоге национальному собранию были предложены три кандидатуры: Мосьцицкого, 3. Марека и А. Бниньского. После первого тура, который кандидат социалистов безнадежно проиграл (56 голосов), ППС приняла решение голосовать за Мосьцицкого, лишь на 4 голоса опередившего кандидата от эндеков. Во втором туре 281 голосами против 200, отданных за Бниньского, президентом избрали креатуру диктатора [329] M. Ратай, пообщавшись с Мосьцицким после выборов, дал ему следующую характеристику: «…Мосьцицкий растворялся в Пилсудском, расплывался в каком-то религиозном поклонении…, нет речи о том, чтобы он мог быть для него критическим голосом, я уже не говорю о том, чтобы в случае необходимости ему воспротивиться». – Rataj М. Pamiętniki… S. 407. . Своим выбором парламент не только «отпустил грехи» путчисту, но и продемонстрировал высокую степень сервильности. Особенно неприглядно выглядели центристы, входившие в состав свергнутой правительственной коалиции. Лишь эндеки, украинские и белорусские депутаты, а также коммунисты и их союзники из Независимой крестьянской партии «сохранили лицо», хотя и руководствовались при этом разными мотивами.

4 июня президент был приведен к присяге. После того, как 8 июня глава государства утвердил представленный К. Бартелем новый состав правительства, завершился второй после замирения армии этап в становлении режима «санации». Парламент был деморализован, правые изолированы от своих потенциальных союзников из центра, левые и центристы признали право Пилсудского определять дальнейшее развитие страны.

Новая политическая реальность в Польше была воспринята как должное и за границей. Так, итальянский МИД указывал послу в Варшаве, почему следует без оговорок принять новую реальность в Польше: «Анализ развития событий показывает, что они [поляки] не выходят за конституционные рамки, не ведут к изменению режима, поэтому уполномочиваю Вашу Светлость установить нормальные отношения с этим правительством, избегая при этом какого-либо особого акта признания» [330] Цит. по: Borejsza J. W. Mussolini był pierwszy… S. 138. . Пилсудский, после переворота сразу же взявший в свои руки внешнюю политику Польши, настойчиво убеждал аккредитованных в Варшаве дипломатов в своей приверженности миру и добрососедству. Он говорил в тот момент своим соратникам, что в ближайшие пять лет Польше не грозят какие-либо вызовы, требующие от нее радикальных действий. Для технического проведения своего внешнеполитического курса Пилсудский избрал А. Залеского, выпускника Лондонской школы экономических и политических наук, в годы Великой войны пропагандировавшего в странах Антанты пилсудчиковскую концепцию борьбы за независимость, в 1922–1926 гг. посланника в Риме. Залеский был известен как сторонник конструктивного взаимодействия с Лигой наций [331] Kamiński M.K., Zacharias M. J. Polityka zagraniczna Rzeczypospolitej Polskiej 1918–1939. Warszawa, 1998. S. 91–93. .