Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории

В течение весны и лета 1928 г. велось организационное строительство партии на базе ББ, были созданы руководящие структуры на центральном, воеводском и поветовом уровнях, подобраны представители на местах. Но до конца довести дело не удавалось, поскольку Партия труда, Союз направы и консерваторы стремились сохранить организационную обособленность, не порывая с Беспартийным блоком [351] Подробнее об идейном и организационном развитии ББ см.: Garlicki J. Józef Piłsudski… S. 511–516. .

После конфликта 27 марта работа парламента вернулась в спокойное русло. Были приняты законы о чрезвычайных инвестициях, объявлена амнистия по случаю 10-й годовщиной независимости Польши. Некоторые проекты законов, касавшиеся налогообложения, были сеймом отвергнуты. Депутаты от Беспартийного блока и партий, искавших возможности конструктивно взаимодействовать с правительством, 22 июня 1928 г., на пять недель раньше установленного срока, утвердили государственный бюджет. Социалисты и эндеки отказались участвовать в голосовании и покинули зал заседаний, но эта демонстрация последствий не имела. В тот же день президент закрыл сессию парламента. Особой политической напряженности в стране не чувствовалось, и у правительства, казалось, не было поводов для беспокойства.

Спокойствие нарушил Пилсудский. 25 июня он подал главе государства прошение об отставке кабинета. Самое пикантное заключалось в том, что никто из министров не был оповещен об этом его решении заранее. В своей речи на заседании правительства причинами собственной отставки Пилсудский назвал состояние здоровья, недостаточные полномочия президента, из-за чего основная тяжесть государственных дел падает на премьера, а также неприемлимые для него отношения с сеймом. Тем самым он констатировал, что новый сейм, как и прежний, демонстрирует стремление к столь ненавистному ему «сеймовластию». Кроме того маршал предложил президенту создать кадровый резерв из трех-четырех «ответственных и хорошо взаимодействовавших» людей, которые поочередно возглавляли бы правительство. Это, по его мнению, позволило бы не только обеспечить преемственность государственной политики, но и дало возможность этим людям нормально отдыхать. В его выступлении, по форме очень нервном, иногда переходившем в крик, сквозило отчаяние от мысли, что поляки не меняются к лучшему так быстро, как ему бы этого хотелось [352] Sławoj Składkowski F. Strzępy meldunków. S. 86–88. .

27 июня было объявлено о назначении нового кабинета, и на этот раз во главе с К. Бартелем. А 1 июля взорвалась настоящая политическая бомба. В «Глосе правды» появилось интервью, в котором Пилсудский объяснял причины своей отставки. Оно взбудоражило весь политический бомонд, так как диктатор публично, не стесняясь в выражениях, охарактеризовал польских парламентариев чуть ли не как врагов государства. Учредительный сейм он назвал сеймом «продажных девок», выразил сожаление, что в свое время не «разогнал и не растоптал» сейм, как тот того заслуживал, чтобы избежать майских событий. Законодательное собрание первого созыва получило клеймо сейма коррупции, а депутаты – «публичных тряпок». Маршал добавил, что если бы он не сдерживал себя, то «ничего другого не делал бы, как только пинал господ депутатов без остановки». Новый сейм Пилсудский обвинил в следовании по пути предшественников, что де поставило его перед дилеммой: отказаться от всякого взаимодействия с парламентом и «октроировать новое законодательство в Польше, или подать в отставку с поста шефа польского кабинета, который вынужден с сеймом сотрудничать». Он выбрал второе. Состояние своего здоровья как одну из причин отставки маршал отверг [353] Piłsudski J. Pisma zbiorowe. T. IX. S. 110–119. .

Интервью Пилсудского возмутило оппозиционные партии, увидевшие в его словах покушение на конституцию, соблюдать которую он только что обещал, присягая в качестве министра в правительстве Бартеля. Бурная реакция оппозиции объяснялась, как представляется, несколькими причинами. Во-первых, диктатор своим выступлением показал сугубо декоративный характер демократических институтов, оставшихся в Польше после переворота, прямо заявил, «кто в доме хозяин». Интервью затрудняло левым поиск платформы взаимодействия с режимом, лидер которого ни во что не ставил ни парламент, ни конституцию. Во-вторых, агрессивный тон выступления Пилсудского усиливал влияние в рядах оппозиции поборников решительных методов борьбы с режимом.

Тенденция к ужесточению отношения к «санации» проявилась раньше всего в ПСЛ «Вызволение» и Крестьянской партии. В конце апреля и конце мая 1928 г. соответственно их руководящие органы приняли решения о переходе в оппозицию правительству Пилсудского. Более того, главный совет Крестьянской партии поручил своей парламентской фракции установить постоянный контакт с ПСЛ «Вызволение», а также, по возможности, с ПСЛ «Пяст» и крестьянскими фракциями национальных меньшинств [354] Gazeta Chłopska. 1928. N 24. .

Осудила интервью и ППС, в рядах которой велась острая борьба между противниками и сторонниками «санации». Ее отзвуки доносились до общественности по крайней мере с марта 1928 г. Ответом адептов Пилсудского стал раскол в партии и создание 18 октября 1928 г. собственной организации – ППС-бывшая революционная фракция. В нее перешли 10 социалистических депутатов сейма, что существенно ослабило представительство ППС в нижней палате парламента. Правда, и после этого некоторые иллюзии относительно сотрудничества с Пилсудским в ППС все еще сохранялись, в том числе и у отдельных лидеров, например у Дашиньского {52} 52 Рассуждая в парламентских категориях, он полагал, что ББ, не имея большинства в сейме, вынужден будет блокироваться с левыми. Реальность же была иной, режим вполне справлялся с задачами управления, полностью контролируя исполнительную власть. .

ПСЛ «Пяст» также постепенно отходило от своей двойственной позиции. Эта партия считала себя оппозиционной, но при этом ее парламентская фракция голосовала за предлагаемые правительством проекты бюджета. Пястовцы называли это «государственной позицией». Интервью Пилсудского вынудило руководство «Пяста» более четко определиться и заявить о готовности сотрудничать с традиционными партиями во имя защиты парламентаризма.

У национальных демократов интервью Пилсудского не вызвало столь бурной реакции, как у левых и пястовцев. Эндеки давно уже говорили о необходимости изменения конституции и политической системы, считали режим «санации» недостаточно эффективным, мешавшим национальному возрождению Польши. Кроме того, эндеки в этот момент были заняты внутренними проблемами. В их рядах росло недовольство излишним, по мнению многих, либерализмом Народно-национального союза. Эти настроения подогревались Р. Дмовским и его сторонниками из Лагеря великой Польши. В октябре 1928 г. произошло преобразование ННС в Национальную партию (Stronnictwo Narodowe, СН), задачей которой была борьба за организованное на принципах иерархии католическое государство польской нации. Поэтому национальные демократы не проявляли готовности к сближению с левой оппозицией, считали ее не меньшим своим врагом, чем «санацию».