Димитрий Чураков - Становление советской политической системы. 1917–1941 годы

Одну из основных причин, почему большевикам удалось захватить власть, Никитин напрямую связывал с корниловским выступлением, состоявшимся в конце августа 1917 г. «Подготовка большевиков к восстанию после их июльского поражения началась во время корниловского выступления, – читаем в его “Свежих, покрытых кровью страницах русской истории…”. – Они в значительной степени сорганизовались на этом выступлении, ибо они тогда могли выступать под флагом спасения родины от “белого генерала”. Все те, кто поддерживал Корнилова, фактически породили восстание большевиков, ибо именно в период корниловщины солдаты петроградского и московского гарнизонов почувствовали свою силу при разрешении конфликтов политической борьбы. Кто призывал генералов, тот вызвал солдат – пусть же не отказывается от своей доли ответственности за происшедшее». Явное стремление переложить значительную часть вины за поражение в борьбе за власть на правый лагерь не помешало Никитину увидеть, что именно корниловщина послужила началом перелома настроений среди солдат столичных гарнизонов, которым умело воспользовались большевики.

Одновременно автор эссе отдавал должное и факту дискредитации тогда же в глазах определённой части трудящихся самой идеи коалиционной власти, активным приверженцем которой он продолжал оставаться. «Конспиративная деятельность большевиков (по подготовке вооруженного восстания – Э. Щ .) не увенчалась бы успехом, если бы постепенно не разложились основы коалиции и не была подорвана идея всеклассового правительства, – подчёркивал он. – Тогда создалась почва для попытки создать классовое правительство «трудящихся», по крайней мере, в сознании части городского пролетариата». И хотя никакого объяснения тому, почему это произошло, автор очерков не дал, сама констатация подобного рода перемен в настроениях рабочих не только Петрограда, но и Москвы лишний раз свидетельствует о непредвзятости его некоторых наблюдений и выводов.

Следующую важную причину успеха борьбы большевиков за власть Никитин связывал с нежеланием лидеров революционной демократии выступить на защиту Временного правительства. Показательна в данном случае затея самого Никитина и его коллег по кабинету министров собрать в Зимнем дворце 25 октября членов сеньорен-конвента Предпарламента, лидеров политических партий, составивших последнюю правительственную коалицию, а также центральных исполнительных комитетов Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с тем, «чтобы большевики имели перед собой не только Временное правительство, но и всю демократию в лице представителей своих организаций».

Попытка продемонстрировать, таким образом единство рядов российской демократии оказалась явно несостоятельной. «На наше предложение, – должен был признать Никитин, – откликнулся лишь В. Д. Набоков, который некоторое время провёл с нами в Зимнем дворце. Все наши просьбы, а затем самые резкие заявления другим организациям и партиям ни к чему не привели». Вместо организации отпора большевикам вожди революционной демократии (партии социалистов-революционеров, меньшевиков и трудовой народно-социалистической) заседали на открывшемся вечером того же дня II Всероссийском съезде Советов и, как, не скрывая злобы, иронизировал автор эссе, «все старались усовестить большевиков, которые между тем продолжали осаду дворца».

Не менее показательным оказался и финал обращений по телефону самого Никитина к руководству столичных городских самоуправлений в лице Г. И. Шнейдера и В. В. Руднева. На призыв организовать помощь осаждённым в Зимнем дворце членам правительства петроградский городской голова от имени городской управы заявил, что «у них нет сил и что они не считают возможным поддержать Временное правительство, а лишь порядок в городе, для чего и был образован комитет безопасности». А в итоге разговора с городским головой Москвы – В. В. Рудневым выяснилось, что тот тоже считает невозможным организовать что-либо на основании лозунга «защиты Временного правительства», ибо «за этим лозунгом никто не пойдёт и что необходимо выдвинуть лозунг охраны порядка и безопасности против большевиков».

Явное фиаско, если верить Никитину, потерпел и морской министр Д. Н. Вердеревский, который попытался взывать о помощи к Центрофло ту. Хотя этот верхушечный орган военных моряков и был на стороне правительства, он, по выражению очеркиста, «оказался в таком же блестящем одиночестве, как и мы, так как часть матросов оказалась нейтральной, часть активно выступала против нас, осаждая дворец».

Но даже после таких неудач состояние пустоты вокруг Временного правительства, а, следовательно, и обреченность последнего, не сразу были осознаны как самим Никитиным, так и многими его коллегами по кабинету министров. Вот почему в их среде не случайно возникает предложение о нанесении по осаждающим дворец матросско-солдатским и красногвардейским отрядам внезапного удара с тыла силами боевиков эсеровской и других социалистических партий умеренной ориентации. Сам Никитин, являясь ярым сторонником этого предложения, обосновывал необходимость нанесения деблокирующего удара следующими обстоятельствами: «Мы знали силы осаждающих, – с уверенностью в успехе подобной акции утверждал он. – Если у нас было около 800 штыков, то у нападающих – не более 1000, причём они состояли из сброда красногвардейцев, солдат различных полков и матросов. Они разбегались от каждой опасности, и достаточно было одной – двух сотен, чтобы они разбежались совсем».

Шапкозакидательское отношение к силам и возможностям противника, лежавшее в основе этого суждения, плюс излишняя самоуверенность, которой в данной обстановке вместе с Керенским грешил сей государственный муж, сослужили ему и Временному правительству в целом скверную службу. Но, в то же время, сведения Никитина о численном соотношении сил как осаждающих Зимний дворец, так и осаждённых, заставляют исследователей задуматься над вопросом: а был ли столь значительным перевес сил участников большевистского выступления над защитниками Временного правительства, и были ли, следовательно, предопределены победа первых и поражение вторых, как это выдавалось за аксиому во всей отечественной историографии советского времени?

Проблемой осуществления внезапного удара в тыл большевистских отрядов, оцепивших Зимний, занимался более других членов правительства сам Никитин вместе с другим министром, возглавлявшим ведомство земледелия, эсером С. Л. Масловым – инициатором разработки законопроекта о передаче земли до решения этого вопроса Учредительным собранием в ведение земельных комитетов. «Я и С. Л. Маслов, – читаем в эссе Никитина, – все время по телефону говорили нашим социалистическим организациям, чтобы они собрали одну – две сотни своих приверженцев и пошли в тыл нападающим, которые немедленно разбежались бы». Но и эти увещевания оказались безрезультатными, поскольку, по словам автора цитируемых записок, руководители умеренно-социалистических партий «боялись вызвать своих членов из полков и организовать отряды…, боялись защищать правительство, ими самими же созданное, боялись потерять свою популярность».