Алсу Бикташева - Казанское губернаторство первой половины XIX века. Бремя власти

1) военные генерал-губернаторы (в столицах), генерал-губернаторы и военные губернаторы, управляющие гражданской частью. Сим губернским начальникам присваиваются наименования главных;

2) гражданские губернаторы» [108] Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. 2. Ч. 1. Ст. 262. . Следует отметить, что эта статья была оригинальной, не имеющей аналогов в действующем законодательстве [109] См.: Институт генерал-губернаторства и наместничества в Российской империи. СПб., 2001. Т. 1. С. 116. .

Согласно высочайше утвержденному 3 февраля 1832 г. мнению Государственного совета вопрос об общем преобразовании в губерниях перешел на рассмотрение Министерства внутренних дел. Под руководством министра Д. Н. Блудова были составлены проекты: Наказа гражданским губернаторам [110] ПСЗ-2. № 10303. ; Положения о порядке производства дел в губернских правлениях [111] Там же. № 10304 ; Положения о земской полиции [112] Там же. № 10305. ; Наказа чинам полиции со следующими к нему особыми постановлениями [113] Там же. № 10306 ; Положения о земской почте [114] Там же. № 10307. . Результатом всех этих законодательных мер стало восстановление губернатора в статусе «хозяина губернии» и закрепление его положения как чиновника Министерства внутренних дел [115] Там же. № 10303. § 2. .

«Наказ гражданским губернаторам» от 3 июня 1837 г. узаконил сложившийся в административной практике порядок. Он был призван сделать «из одного и того же человека и главного блюстителя политических интересов государства и решителя самых мелких вопросов местного благоустройства» [116] Цит. по: Градовский А. Д. Системы местного управления на Западе Европы и в России. СПб., 1878. С. 42. . Стоит отметить, что текст этого законодательного акта почти без изменения вошел в статьи 357–706 второго тома Свода законов Российской империи, изданного в 1857 г. Правовое положение губернаторов достаточно хорошо изучено в исторической литературе [117] См.: Блинов И. А. Губернаторы: историко-юрид. очерк. СПб., 1905. С. 146–226; Шумилов М. М. Местное управление и центральная власть в России в 50-х – нач. 80-х гг. XIX века. М., 1991. С. 11–29. , поэтому здесь нет необходимости специально на этом останавливаться.

«Наказ» подробно регламентировал служебную деятельность губернатора от приема до сдачи губернии в случае отставки или перевода на другое место службы. Вновь назначенный правитель губернии должен был осмотреть все губернские присутствия и провести ревизию уездных учреждений и также направить отчет императору и в МВД. Что же касается «непосредственной подчиненности» Сенату, как трактовал ее закон, то она оставалась только на бумаге. Декларировалась и одинаковая зависимость губернаторов от всех министров, при этом губернаторская должность официально стала относиться к числу классных должностей МВД. Дальнейший карьерный рост начальника губернии полностью зависел от этого ведомства. Вынесение им выговоров, предание их суду за злоупотребления всецело зависело от императора [118] ПСЗ-2. № 1656, 4698. .

Итак, во второй четверти XIX в. происходит правовое усиление власти губернатора. Все предыдущие попытки утверждения коллегиального начала в губернском правлении не дали ощутимых результатов. Оно по-прежнему «представляло собой коллегию, но само по себе ничего не решало» [119] Цит. по: Ерошкин Н. П. Местные государственные учреждения дореформенной России (1801–1861). М., 1985. С. 24. . В «Наказе» 1837 г. законодатель очертил круг дел, которые подлежали решению в коллегиальном порядке, и тех, которые должны были находиться исключительно в компетенции губернатора. Но при отсутствии механизмов отделения надзора от личной администрации управление вновь сосредотачивалось в одних руках. Постепенно утратив функции контроля и былую автономность, губернское правление превратилось в расширенный вариант губернаторской канцелярии [120] См.: Морякова О. В. Система местного управления России при Николае I. М., 1998. С. 57–68. . Авторитарные тенденции проявили себя в законе от 27 августа 1842 г. (он предо ставил начальнику губернии право «обращать внимание» на местные учреждения всех ведомств [121] ПСЗ-2. № 15812. ) и в законе от 2 января 1845 г., превратившем вице-губернатора в помощника губернатора [122] Там же. № 18580. Ст. 37. . Этот же закон закрепил подчинение губернских правлений ведомству МВД. Потеряв былую власть над органами местного управления, Сенат лишился всякого участия в управлении страной.

Рассмотрев тенденции и мотивацию принятия нормативных актов, определяющих политику верховной власти в отношении института губернаторства первой половины XIX в., можно заключить, что по законодательным материалам выстраиваются идеальные замыслы политической власти. Зачастую исследователи на основании этих замыслов делают выводы об исторических реалиях. Но «дух законов» нельзя отождествлять со средой и реальными условиями их циркуляции. Административная реальность поддается реконструкции по иным источникам – делопроизводственным текстам, материалам сенаторских расследований, донесениям тайной полиции. При этом локализация темы создает иную перспективу для изучения истории губернаторства. Она «заземляет» замыслы верховной власти и позволяет увидеть зазоры между намерениями и действительностью, исследовать механизмы адаптации правительственной политики к обстоятельствам и особенностям отдельной губернии или целого региона.

Уловить в официальных источниках знания неформального свойства непросто. Власть не любит рассказывать сама о себе. Официальная сторона деятельности губернаторов была прописана в законодательстве и хорошо представлена в исследовательской литературе. А вот личностные и профессиональные качества правителя губернии, его умение ладить с вышестоящим начальством, с должностным и выборным окружением становились предметом обсуждения лишь в связи с его отставкой или в результате перевода в другую губернию. В таких случаях в делопроизводственной документации фиксировались различного рода казусы губернаторской власти, превращаясь в неартикулированные бюрократические знания.

Известно, что неформальные ресурсы власти рассматривались законодательством как область девиации. Служебными отклонениями занимались специальные надзорные органы, разбор их был прерогативой сенатского судопроизводства. Этот порядок вещей и привлёк моё внимание. Следственные материалы по увольнениям начальников Казанской губернии предоставляют возможность исследовать неофициальную, теневую сторону их администрирования, выявить способы устранения их от должности.