Леонид Гурченко - Славяно-русские древности в «Слове о полке Игореве» и «небесное» государство Платона

…из Кыева дорискаше до Кур Тмутороканя.

Коуръ. – Петух. Время пения петухов: «и не до вечера тъчию нъ и до полоунощи и до коуръ и тъчию до света. XII–XIII в. (Словарь (XI–XIV вв.), 1991. С. 340).

Куръ, κύριος (кириос). Императорский и княжеский титул: «В се же лето иде Леонь царевичь зять Володимерь. на куръ. [в др. сп. на с(ы)нъ куръ от Олексия царя.] (Словарь (XI–XIV вв.), 1991. С. 386. Летопись Ипатьевская – 1116 г.).

Курелеисонъ, κύριε ελέησον «Господи помилуй!» (церковный возглас): а людемъ зовоущемъ курелеисонъ; Богъ же и святая Богородица избави городъ. о(т) лютыя рати. и възваша. коури. иелисонъ; и тако възваша кирелеиса(н) вси полци радующеся (Словарь (XI–XIV вв.), 1991. С. 385, 386.).

В состав кириллицы была включена из греческого алфавита буква ипсилон, получившая название ижица. Встречалась только в заимствованных из греческого словах в значении буквы ю, но главным образом в сочетании с о по греческому образцу (ου), и дала звук оу [у], который носит название «ук». В зависимости от надстрочного знака «предыхание» и (или) ударения, ижица читалась как гласный [и]. Поэтому ижица употреблялась в значении как [и] так и [у]. Таким образом, иметь полное представление о смысле синтаксической конструкции дорискаше до куръ Тмутороканя (что здесь: «петухи» или «княжеский титул»?) – невозможно без анализа «окружения» этой конструкции. «Всеслав князь людям судяше (давал людям «правду», княжеский суд), князем грады рядяше (вступал с князьями в договорные отношения о перераспределении волостей), а (и кстати говоря) сам в ночь влъком рыскаше, из Кыева дорискаше до кур (до князя, вин. п.) Тмутороканя (Тмуторокани), великому хръсови (солнцу) влъком путь прерыскаше».

Великий хръс (хърс) – иранск. *xors / *xurs, «усеченная форма выражения “солнце-царь”». Поэтому «древнерусское солярное божество Хорса (Хурса) следует считать сармато-аланским наследием у восточных славян» (Васильев, 1989. С. 139).

Однако содержание имени божества не всегда совпадает с функциями этого божества: в одном из вариантов апокрифа «Беседа трех святителей» Хорс вместе с Перуном отнесен к властителям грома и молнии: «Два ангела громная есть:…Перун и Хорс… – два есть ангела молнина» (Васильев, 1989. С. 135).

Сармато-алано-гуннское божество Куар, «имя которого основательно сопоставляется с иранским словом хуар – «солнце», «был в представлении гуннов Варачана не только Солнцем, но и богом-громовержцем» («святой», «священный Куар»; ср.: в «Слове о полку Игореве» «Великий Хорс». – Л. Г.) (Гадло, 1979. С. 146, 147; Каланкатуаци, 1984. С. 124).

В пантеоне Владимира (Перун, Хорс, Дажьбог, Стрибог, Семаргл, Мокошь) Хорс представлен в паре с Перуном, но не с Дажьбогом, как принято считать, – иначе разрушается принцип парности божеств. Убедительным объяснением включения Хорса в пантеон как равнозначного Перуну является принцип дополнительности: взаимоисключающие данные «дополняют» друг друга; солнечное божество, конный Хорс, введен в пантеон с воинскими функциями Перуна как божество русских князей.

Великому хръсови влъком путь прерыскаше. – Особенность Хорса в этой ситуации – что он быстро движущееся существо, и только в сравнении с его скоростью передвижения становится наглядной невообразимая скорость Всеслава-волка, который Хорсу путь перерыскивает (пересекает). Поэтому можно сделать вывод, что Хорс представлен в образе конного всадника, что Хорс – это Ездец. Но почему Всеслав-«волк» представлен противником конного Хорса? Всеслав захватил киевский престол незаконно, с помощью восставших киевлян, он не принадлежал к правящей династии Ярославичей, владевших Русью. А по языческой традиции, превратившейся во времена христианства в метафору или стандарт значения, русские князья правящей династии имели своего бога-покровителя – Хорса, как мы только что допустили.

Всеслав «волком» рыскал в Тмуторокань из Киева, чтобы удержаться на киевском престоле, урядившись о Новгороде с сыном Святослава Глебом, княжившим тогда в Тмуторокани (Кучкин, 1985. С. 21, 32–35). Тем самым Всеслав нарушал закон престолонаследия: «перерыскивал» путь к киевскому престолу Святославу Ярославичу и его сыну Глебу. Чтобы расширить представление о функциях Хорса, напомним, что значение предложения, по мнению современных лингвистов, определяется обстоятельствами его произнесения (Малкольм, 1987. С. 243). Атмосфера, окружающая высказывание автора о Хорсе, – это нарушение Всеславом княжеской правды, он – князь, неверный договорам (хотя сам Всеслав считал, что всё обстоит как раз наоборот: он потомок Изяслава, старшего сына Владимира от Рогнеды, поэтомму имеет больше прав на киевский престол, чем Ярославичи). Поэтому на исходе дня, пока завтра («заутро»), не взошло «новое» солнце, «страж и охранитель всего благого мира» (Авеста, «Михр-яшт»), он стремится пресечь устоявшийся княжеский порядок, скачет в Тмуторокань к князю Глебу Святославичу, «великому хръсови влъком путь прерыскаше».

Эта атмосфера вынуждает сделать вывод о том, что Хорс – это не только солнечное божество, но также бог договора, следивший за верностью заключенных между отдельными князьями соглашений. Почитался он и как бог-воин, сражавшийся на стороне праведного, верного договору, и безжалостно уничтожавший вероломных нарушителей соглашений и лгунов, а также как бог-судья над всеми людьми. Более того, по нашему убеждению, Хорс – это индоиранский (арийский) Митра, к которому восходит русское «мир да Бог» (Топоров, 1988. Митра. С. 155). В авестийских текстах Митра «тех же достоин молитв и восхвалений», как сам верховный бог Ахура-Мазда (Авеста. «Михр-яшт». 1) (ср.: в пантеоне Владимира Хорс рядом с верховным богом Перуном.). Митра – «сильнейший из божеств», он первым движется впереди бессмертного Солнца на быстрой лошади, все озирает то, что меж небом и землей. Митра после захода солнца летит с запада на восток, «быстрейший среди быстрых», «могучий воитель… что разбивает башки… и наказывает неверных договорам безжалостно людей». «Он – страж и охранитель всего благого мира». Оружие Митры (Хорса): длинное копье («копье из серебра»)*, двулезвийный топор, обоюдоострый нож, булава. Этим оружием Митра (Хорс) «убивает лжецов, неверных договору» (Авеста, 1998. С. 300. № 12; С. 305. № 130, 131. «Михр-яшт»). Русь в договорах с греками клялась «оружиемь своимь, и Перунъмь, богьмь своимь, и Волосъмь, скотиемь богъмь» (ПВЛ. Статья под 6415 г.). В древнейших текстах русских летописей новые божества вводятся союзом «и», поэтому «оружие», и «Перун», и «Волос» – это разные божества. Тем более что в тексте договора дано пояснение: (клялись) «клятьвою твьрдою, кльнъшеся оружиемь своимь». В таком случае напрашивается мысль, что клялись Хорсом-Митрой, солнечным божеством, богом договора и богом-воином.