Тимур Евсеенко - От общины к сложной государственности в античном Средниземноморье

На второй вопрос ответить несколько сложнее. Известно, что и в отечественной и в зарубежной литературе высказывались взгляды о необходимости равностатусности и, само собой, равноправия субъектов федерации. Так М. А. Рейснер утверждал, что не подходит под понятие федерации соединение нескольких государств, среди которых одно занимает место господствующего, а остальные ему подчинены [46] Рейснер М. А. Федерация // в: Энциклопедический словарь Русского библиографического ин-та «Гранат». Т. 43. М., б. г. Ст. 82–83. . Свою позицию он обосновывал тем, что федерация генетически тесно связана с демократией. Демократия при расширении своих пределов неизбежно стремится к федерации, а вместе с тем федерация получает нормальное развитие лишь при наличии демократически-республиканского образа правления [47] Там же. Ст. 88–89. .

В современной англо-американской политологии отстаиваются сходные представления. Все отклонения от объявляемой «нормы», созданной на основе североамериканского и в лучшем случае еще нескольких западноевропейских образцов, трактуются как случаи ненастоящего федерализма, а государства, не вписывающиеся в эту самую норму, провозглашаются «квазифедерациями» или даже «ложными федерациями» [48] Элейзер Д. Дж. Сравнительный федерализм // Полис (Политические исследования). 1995. № 5. С. 109–110. . Такие утверждения становятся возможными лишь благодаря теоретической путанице, ведущей к смешению разнородных понятий: федерации как формы государственного устройства и демократии как политического режима. Подобное смешение понятий приводит к сужению содержания термина «федерация», снижает познавательную ценность научного инструментария, а порой может приводить к совершенно ошибочным выводам (например, к отказу признать федеративный характер Германской империи, существовавшей в 1871–1918 гг., хотя он открыто признавался не только немецкими и русскими исследователями рубежа XIX–XX вв., но и официальными лицами этой империи). На самом деле равностатусность и равноправие субъектов не относятся к обязательным признакам федеративного государства. Более того, те или иные элементы асимметрии встречаются в государственном строе большинства современных федераций (от различного статуса субъектов до различных норм их представительства в центральных органах власти). Современная наука располагает даже специальным термином для обозначения федеративных государств, не вписывающихся в схему равностатусности, – асимметричная федерация.

Но унитарное государство с автономиями и федерация не исчерпывают всего класса сложных государств. Классическое государствоведение рубежа XIX–XX вв. относило сюда также и так называемое сюзеренное государство, именуемое иногда термином «государство государств». Оно характеризовалось следующим образом: «Сюзеренное государство осуществляет свое господство над подчиненными ему государствами, которые, в пределах установленных господствующим государством правовых границ, свободно организуются, обладают широкой самостоятельностью во внутренних делах, но вовне подвергаются, в силу их зависимости, значительным ограничениям и обязаны ставить свои войска сюзеренному государству или, по крайней мере, нести в его пользу определенные экономические повинности (платеж дани)» [49] Еллинек Г. Указ. соч. С. 501–502. .

На первый взгляд может показаться не вполне понятной причина выделения таких государств в особую разновидность. Государства-вассалы внешне сохраняют все признаки суверенитета, а значит, их связь с сюзереном можно было бы отнести к обычным международным отношениям. Их внешнеполитические обязательства можно считать простым следствием заключения международного соглашения. Конечно, назвать условия такого соглашения выгодными вряд ли возможно. Но сама по себе невыгодность условий того или иного договора для заключившей его стороны еще не является основанием для отказа признать ее независимость. Более того, известная односторонность обязательств порождает для вассального государства возможность подчеркнуть свою суверенность. Например, нападение на вассала не обязательно приравнивается к агрессии против государства-сюзерена, которое имеет право оценивать такие события в каждом случае по-разному (в отличие от государства-протектора, которое обязано считать нападение на покровительствуемое им государство нападением на себя самого). Отсюда следует, что у господствующего государства нет причин рассматривать граждан государства-вассала как своих подданных.

Русский государствовед А. Жилин считал сюзеренное государство простым, лишь механически спаянным агломератом государств, отмечая, впрочем: «Но в этом механическом союзе мы… находим одно высшее начало – верховную власть господствующего государства, которая, подчиняя себе все государства и руководя ими в известных отношениях, дает соединению этому характер, позволяющий причислять его к образованиям уже не международного, а государственного права, к сложным государствам, одним из видов которых оно является» [50] Жилин А. А . Указ. соч. С. 300. .

Итак, в государстве государств исследователи замечают сочетание черт как межгосударственного союза, так и союзного государства. Сложная природа указанного образования побуждает выделить некоторые отличительные черты этой разновидности политических объединений.

Во-первых, правовой основой подобных государственных образований выступает неравноправный союзный договор. Важнейшим условием такого договора является формальное подчинение внешнеполитической деятельности государства-вассала интересам государства-сюзерена (государство-вассал обязуется не вступать во враждебные сюзерену союзы, не иметь с ним общих врагов и общих друзей). При этом государство-сюзерен не связано аналогичными условиями по отношению к государству-вассалу.

Во-вторых, государство-сюзерен монополизирует некоторые общие для всех вассалов суверенные права, например право объявления войны или заключения мира, право на ведение самостоятельной внешнеполитической деятельности. Решения сюзерена в этой области являются обязательными и для вассалов, более того, сюзерен оказывается естественным координатором политики вассалов, связь между которыми оказывается возможной только через него.

В-третьих, вопреки мнению Г. Еллинека, государство-сюзерен должно приобрести некоторые особые права на территории государства-вассала. Это могут быть контрольные (судебные или финансовые) права, различного рода иммунитетные льготы для граждан государства-сюзерена. Так или иначе, наличие подобных прав должно ущемлять внутреннюю самостоятельность вассального государства.