Андрей Голицын - Кому же верить? Правда и ложь о захоронении Царской Семьи

После председателя Комиссии слово было предоставлено прокурору-криминалисту Соловьёву, который, во-первых, заверил, что при выделении необходимых средств на все поставленные вопросы в указанный срок будут оформлены документальные ответы, и, во-вторых, сделал общий обзор проведённого им следствия с выводами весьма оптимистического характера. Он заявил, что все экспертные исследования фрагментов от костных останков, проведённые в лабораториях Лондона и США, дали однозначное, стопроцентное заключение о принадлежности изучаемых фрагментов останкам, обнаруженным под Екатеринбургом. В этот момент к Соловьёву с вопросом обратился Илья Сергеевич Глазунов. Он спросил, от каких костей брали фрагменты для исследования и брали ли таковые от черепа, который следствием классифицируется как череп Государя.

– Нет, – ответил Соловьёв, – костные фрагменты черепа не исследовались.

– Тогда о чём речь? – сказал Илья Сергеевич. – Естественно, никакого черепа Государя Императора в могильнике, который нашёл милицейский журналист Рябов, не было.

Вспоминая позднее своё членство в Правительственной комиссии, Глазунов написал: «По окончании заседания Борис Ефимович с нескрываемой укоризной посмотрел на меня: “Илья Сергеевич, ну что вы, дело-то ясное. Мы, кстати, готовы помочь созданной вами академии, а вы упрямитесь. Неужели вы в самом деле не хотите, чтобы царские останки были наконец захоронены в вашем родном городе, в Петропавловской крепости?” Вздохнув, я подарил ему первую часть своей книги “Россия распятая”, изданной в “Роман-газете”. Чёрным фломастером подписал: “Молодому реформатору от старого монархиста”. Больше меня на заседания в “Белый дом” уже не приглашали. Единогласие любили не только коммунисты, любят и демократы».

С рядом предложений выступил В.В. Алексеев. Он настаивал на том, что к завершению работы Правительственной комиссии необходимо ответить на вопросы, имеющие отношение к проблемам исторического характера, против чего категорически протестовал Соловьёв. Немцов, как бы согласившись с обеспокоенностью Алексеева, сказал, что мысль хорошая, но предложил провести историческую экспертизу, не включая её в орбиту тех тем, ответы на которые должны были быть получены в течение двух последующих месяцев. Стало понятно, что проблемами исторического характера Комиссия заниматься не намерена, после чего Алексеев свои вопросы снял. Немцов всем своим видом самоуверенно демонстрировал благоприятное завершение медикокриминалистических исследований под эгидой Правительственной комиссии.

– Доказательная база медэкспертизы, – сказал Немцов, – составляет 99,9 процента.

Оптимизм Немцова разделяли, конечно, не все. С.А. Беляев, например, настаивал на том, что необходимо провести сопоставление выводов следствий Соколова и Соловьёва, а В.И. Брагин, уже после заседания, говорил, что он очень обеспокоен давлением со стороны Немцова, ибо видит в этом твёрдое решение власти провести захоронение останков, как уже широко заявлялось, в день Прощёного воскресенья, 1 марта 1998 года, невзирая ни на какие протесты и рассчитывая, видимо, на то, что перед таковым давлением Церковь не устоит.

Последнее заседание Комиссии, финальное заседание, состоялось 30 января 1998 года. Председатель Немцов, высказав слова благодарности в адрес членов Комиссии, Генеральной прокуратуры и учёных, которые, как он выразился, «внесли свой вклад в решение вопросов идентификации Императора Николая II, членов Его Семьи и лиц из их окружения», заявил, что целью данного заседания является «принятие решений, завершающих работу Комиссии».

Протокольный документ, подводящий черту под пятилетней деятельностью Комиссии и подписанный её председателем, гласил:

«Рассмотрев Справку (то есть документ, составленный Соловьёвым) о вопросах, связанных с исследованием гибели семьи российского императора Николая II и лиц из его окружения, расстрелянных 17 июля 1918 года в Екатеринбурге, и другие материалы, содержащие ответы на вопросы, поставленные Комиссией в обращении к Генеральной прокуратуре Российской Федерации от 15 ноября 1995 года, представленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, Справку о результатах экспертных исследований костных останков из места захоронения семьи российского императора Николая II, представленную Республиканским центром судебномедицинской экспертизы Минздрава Российской Федерации, заслушав доклады Томилина В.В. и Соловьёва В.Н…. Комиссия решила:

1. Считать, что на вопросы, поставленные в письме от 15 ноября 1995 года, Генеральной прокуратурой Российской Федерации представлена информация, удовлетворяющая Комиссию.

2. Констатировать, что научные исследования, проведённые в 1997–1998 годах Республиканским центром судебно-медицинской экспертизы Минздрава Российской Федерации, а также доктором биологических наук Е.И. Рогаевым, существенно расширили доказательную основу ранее сделанного заключения об идентификации останков.

3. Представленные Комиссии документы и фактические материалы в совокупности позволяют сделать вывод о принадлежности останков 9 человек, изъятых в 1991 году из группового захоронения в окрестностях Екатеринбурга, членам семьи российского императора Николая II (следует поимённый перечень всех лиц. – А.Г.).

Считать, что в результате проведённых работ по идентификации останков с применением доступных современной науке методов исследований получен исчерпывающий научный материал (включая фиксацию анатомического строения и повреждений черепов путём компьютерной томографии), и в связи с этим нет необходимости в дальнейшем сохранении останков царской семьи и лиц из их окружения в качестве объектов исследования, что позволяет провести их захоронение.

Приложить к настоящему протоколу текст Заявления митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия…»

Текст Заявления митрополита Ювеналия был передан им на последнем заседании Комиссии, 30 января, и подписан тем же числом. «Участвуя в Комиссии с начала её создания, – писал владыка, – я открыто и свободно высказывал суждения и сомнения, которые были не только у меня, но и те, с которыми встречался в Церкви и обществе. Предоставленные на данном заседании Заключения Генеральной прокуратуры и Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы Российской Федерации подводят итог исследованиям. Полагаю, что их нельзя принять с абсолютной достоверностью». В то же время владыка пишет, что он не находит оснований не доверять позиции, к которой пришли Генеральная прокуратура и судебная экспертиза, однако подчёркивает, что «вся научная, историческая и нравственная ответственность целиком ложится на авторов заключения, которые представили в Комиссию свои выводы».