Зарема Ибрагимова - Царское прошлое чеченцев. Власть и общество

Именно на Западе широко распространена геополитическая традиция, в основе которой лежит вера в изначально присущее России стремление расширяться и «порабощать» присоединённые территории. Среди ключевых понятий этого направления – русская колониальная «экспансия», «наступление» на Азию и противостоящий этому северокавказский «щит» или «барьер» 364. Особенность данных работ – игнорирование российских архивных источников. Классическим трудом этого направления считается вышедшая ещё в начале века работа Дж. Бэддли «Завоевание Россией Кавказа». Из современных работ самой яркой можно считать «Большую игру» Питера Хопкирса, в которой автор включает Кавказ в гигантское «поле битвы» великих держав за влияние в Центральной Азии 365. В 1990-2000-х годах особенно много вышло монографий, посвященных истории Кавказа 366

Известный специалист в области российской истории профессор Геттингенского университета (ФРГ) Дитрих Гайер в своих работах предполагает, что российская завоевательная политика являлась своеобразным компенсаторным механизмом экономической слабости России. Д. Гайер считает, что экспансия в так называемые внутренние колонии способствовала интеграции периферии в российскую экономику, расширяла возможности источников сырья и рынков сбыта. В Российской империи методами раскола или интеграции общества, по мнению ученого, выступали война и экспансия. Признавая необходимость некоторой корректировки тезиса немецкой историографии о «традиционной тяге Российской империи к гегемонии, а российского народа – к объединению славян и ортодоксальных христиан», Д. Гайер тем не менее весьма определенно указывает на связь политики верховной власти с националистическими интересами, рассматривая российскую завоевательную политику либо как «следствие заявления идеологии национализма», либо как «стремление политической элиты к международному престижу» 367.

Безусловно, прав был профессор И.А. Ильин, писавший в статье «Мировая политика русских государей», что в «Европе не нужна правда о России, ей нужна удобная для нее неправда. Европейцам нужна дурная Россия: варварская, чтобы «цивилизовать ее по – своему»; угрожающая своими размерами, чтобы ее можно было расчленить; реакционная, чтобы для нее можно было сделать революцию и требовать для нее республики; религиозно – разлагающаяся, чтобы «вломиться» в нее с пропагандой реформации или католицизма; хозяйственно – несостоятельной, чтобы претендовать на ее сырье или, по крайней мере, на выгодные торговые договоры и концессии» 368. Западная пропагандистская машина действовала, отлажено по всем направлениям. Так, в Лондоне вышла серия карт, на которых Россия изображена в форме гигантского спрута, протянувшего свои щупальцы по всей Европе 369.

Концептуальной основой западной публицистики, посвященной России, служила идея о русском варварстве. Английский дипломат Спринг – Райс настойчиво писал о «варварской душе» России. Русских он считал азиатами, только несколько изменившими свой облик, «слегка облагороженными». В этом с ним соглашался и Теодор Рузвельт. Рузвельт разделял мнение некоторых немецких ученых о славянах как «неисторическом племени». Многие западные мыслители придерживались мнения, что русские – отсталый народ, и им еще предстоит немало пройти, чтобы избавиться от «последствий» татаро – монгольского ига. Особенно, по их мнению, варварство проявляется у русских по отношению к подчиненным народам – кавказцам, евреям, немцам. Представление об изначальной неполноценности русских было настолько глубоко укоренено в мысли Запада, что в тоне авторов, с похвалой отзывавшихся об успехах экономического развития России на рубеже XIX–XX вв., чувствуется удивление способностью русских двигаться по пути прогресса 370. Пауль Рорбах в своей работе, изданной в Лейпциге в 1904 году указывает на русское ведущее положение в международной политике в Средней и Восточной Азии. Он описывает природу и этнографию Кавказа, рассказывает о взаимоотношениях России с Турцией 371.

В 1953 году вышел труд американского историка В. Аллена «Кавказский театр войны» 372. Книга сугубо военного характера. В ней описаны события на Кавказском театре в ходе войн 1828–1829, 1853–1856 и 1877–1878 годов. В исследовании К. Акара представлено описание Кавказа и горцев в российских военных и общественно – политических источниках в период Русско – турецкой войны 1877 – 1878 гг. 373. В своей работе, вышедшей в свет в 1975 году, Г. Райнлендер политику России на Кавказе определяет как «регионализм». Историк М. Эткин обращает внимание на постепенность мер в организации управления на Кавказе, считая это особенностью политики России 374.

В 1988-89 гг. вышел на Западе ряд изданий, в которых подробно рассматривается история империй и противостоящих государственных интересов и прав определенных групп населения 375.Авторы книги «Северный Кавказ: народы на перепутье» сознательно не встают на позиции ни одной из сторон в политической игре. Их задачей было подчеркнуть важность прав человека, прав этнических меньшинств в государстве 376. Традиции консолидации и сепаратизма в социальных иститутах и исторической памяти народов проанализированы в исследовании В.Снирелмана 377. Подробно рассмотрена история фронтира, ислама на Кавказе, начиная с IV в. до 1917 г., в монографии М. Фироузи, увидевшей свет в 2006 году 378. Интересным и редким изданием является книга, посвященная жизни и деятельности министра народного просвещения России П.Н. Игнатьева (1870–1926), вышедшая за границей в 1987 году 379. Теме Кавказа в русской литературе XIX века были посвящены некоторые издания, вышедшие в Кембридже и других интеллектуальных центрах Европы 380

Среди зарубежных работ следует также отметить издание в 1996 году в России перевода книги швейцарского специалиста по национальным проблемам А. Каппелера. Его труды по истории России и Украины, по проблемам национального самосознания и национальных движений народов, входивших в состав Российской империи, на протяжении последних двух десятилетий формирует концептуальные основы интерпретации российской истории в европейской исторической науке. Эта книга представляет исключительно важную по значению, научной новизне и актуальности попытку показать процесс формирования многонациональной Российской империей, выявить специфику российского колониализма и исследовать эволюцию российской имперской национальной политики на протяжении нескольких столетий. А. Каппелер считает, что с методологическими и теоретическими проблемами тесно взаимосвязаны и вопросы терминологии. Поскольку развивающаяся в Западной Европе модель колониализма не может быть просто перенесена в Россию, постольку и такие понятия, как «колония», «колониальная зависимость» и т. д. не могут использоваться без детального и точного анализа соответствующей ситуации. Характерное, прежде всего для американских исследований, сплошное и огульное перенесение понятий «колониализм» и «империализм» на Россию и на Советский Союз более запутывают, чем разъясняют суть дела 381. Однако и у данного фундаментального исследования есть свои недостатки. А. Каппелер, как и многие его предшественники, полагает, что с конца 1917 года якобы усилились центробежные тенденции в мусульманских регионах, и в результате была провозглашена независимость в Туркестане, в Казахстане, в Башкирии, в Закавказье и на Северном Кавказе. Данная точка зрения стала тиражироваться многими постсоветскими авторами, игнорирующими общеизвестный факт, что до разгона Учредительного собрания, а в отдельных случаях даже после этого события, никакого отделения от России мусульманские республики не декларировали 382.