Рудольф Баландин - Тайные общества русских революционеров

Сам факт стремления более или менее обеспеченной учащейся молодежи идти в народ и бороться за права крестьян показывает высокий моральный уровень, совестливость значительной части русской интеллигенции того времени. Этому способствовала, в частности, великая русская литература. Они исходили из принципа, сформулированного Лавровым: «Я сниму с себя ответственность за кровавую цену своего развития, если употреблю это самое развитие на то, чтобы уменьшить зло в настоящем и будущем».

Вместо того чтобы поддержать такое движение и придать ему легальный характер при условиях сохранения или мирной эволюции существующего строя (Александр II уже осуществил, в сущности, революционное преобразование, отменив крепостное право), царское правительство решило действовать силой. Оно пошло на обострение борьбы, применяя репрессии.

Брожение среди студенчества усиливалось. Стихийно создавались кружки, в которых шли горячие обсуждения идей социалистов и анархистов, зачитывались различные прокламации. Не следует удивляться тому, что идеи эти приходили с Запада. Ведь в России подобные сочинения были запрещены. Впрочем, это привлекало к ним особый интерес тех, кто желал объективно разобраться в текущей ситуации как в своей стране, так и за рубежом, не удовлетворяясь официальными сообщениями.

Как мы уже говорили, член кружка Ишутина Каракозов стрелял в Александра II. Сначала ишутинцы по примеру героев романа Чернышевского «Что делать?» организовали общину, вели аскетический образ жизни, занимались самообразованием. Они были уверены в необходимости особого общественного устройства России, отличающегося от западных буржуазных демократий. Но и самодержавия они не признавали, уповая на народовластие. А когда поняли, что не имеют никаких шансов осуществить революционный переворот, некоторые из них решились на цареубийство в надежде таким образом потрясти государственные устои.

Однако мужественно настроенные молодые люди, понимавшие безнадежность подобных методов, были полны решимости по мере своих сил способствовать просвещению народных масс, распространять прогрессивные идеи, планомерно подготавливать почву для грядущей революции.

Революции совершаются «сверху», власть имущими, и «снизу», путем народного восстания. В первом случае решительные преобразования осуществляет сам правитель или те, кто его свергают, произведя дворцовый переворот. Во втором случае необходимо поднять массы.

По такому принципу делятся на две группы и революционеры. Одни стараются различными способами, главным образом террором, воздействовать на правящую верхушку. Другие занимаются пропагандой среди различных слоев общества, преимущественно среди учащейся молодежи и трудящихся.

Такое разделение особенно ярко проявилось во время распада «Земли и воли» на две тайные организации: террористическую («Земля и воля») и пропагандистскую («Черный передел»). Но об этом речь еще впереди. А пока обратимся к более раннему периоду и постараемся представить себе, в каких условиях происходило становление народничества.

Как свидетельствовал активный народник Сергей Ковалик: «Под влиянием литературы, с одной стороны, и всего склада русской жизни – с другой, в миросозерцании передовых людей народнические идеи занимали одно из первых мест. Степень идеализации народа находилась, казалось, в отношении прямо пропорциональном со степенью отчужденности интеллигенции от народа, и с ее стороны заметно было страстное желание слиться с народом хотя бы в области идей».

Уже само понятие «народ» предполагает идеализацию, некий обобщенный образ, который не может соответствовать реальности. Наиболее общее, объединяющее людей – принадлежность к миру животных, биологические потребности. Две другие объединяющие: территория обитания (в пространстве) и родство (во времени). Но и эти признаки имеют природный (биологический и географический) характер.

Для людей как существ мыслящих и нравственных важнейший объединяющий фактор – духовная культура, включающая прежде всего язык, моральные ценности, нравы и обычаи.

Нередко – особенно в наше время – духовную культуру сводят к религии, понимаемой чрезвычайно узко: как систему обрядов, ритуалов, принадлежность к той или иной церкви, конфессии. В таком аспекте и так называемый научный атеизм тоже следует считать религией со своими катехизисами и пророками. Но так же как формально причисляющий себя к христианам может жить и действовать не по Христу, так же атеист бывает высоко нравственным человеком.

Итак, народ – понятие обобщенное и в значительной степени абстрактное. Вот как о нем отозвался один ученый, вышедший из народной среды. «Основная, главная черта народа, всегда поражавшая меня при долголетнем его изучении, – это то, что, несмотря на бедственное положение и пороки, вызванные нуждой, простые люди отличаются щедростью чувств и сердечной добротой – качествами, чрезвычайно редко встречающимися у людей из богатых классов».

Так отозвался о своих согражданах французский историк Жюль Мишле. Его книга «Народ», изданная в 1846 году, вдохновила наиболее образованных русских народников. Она обосновала главную идею, которую они осуществляли своей деятельностью: стремление интеллектуального, духовного единения образованной части общества (назовем ее условно интеллигенцией) с народными массами.

«Бедняки думают, – писал Мишле, – что достаточно связать богачей тем или иным законом – и вопрос решен, все пойдет к лучшему. А богачи полагают, что, заставив бедняков соблюдать религиозные обряды, отжившие уже два столетия назад, они тем самым укрепляют общество. Ненадежные лекарства! Видимо, люди воображают, что различные каноны, политические или религиозные, наделены какой-то таинственной силой, могущей заставить всех повиноваться, между тем как влияние этих канонов зависит от того, находят они отклик в сердцах или нет.

Чарлз Дарвин

Недуг коренится в душах; пусть исцеляющие лекарства ищут там же! Старые рецепты непригодны. Нужно широко раскрыть и сердца, и объятия… Ведь эти люди – ваши братья, в конце концов! Разве вы забыли об этом?»

В середине ХIХ века в России среди интеллигенции наиболее популярными были книги, преимущественно переводные, по естествознанию. В 1866 году вышли на русском языке классические труды, не устаревшие поныне: «Основные начала геологии» Чарлза Лайеля и «Человек и природа, или О влиянии человека на изменение физико-географических условий природы» Георга Марша.