Array Коллектив авторов - Путин. В зеркале «Изборского клуба»

Вот с такими исходными данными в 1992 году Россия, как самая большая, богатая и потенциально сильная часть СССР, осталась один на один со странами Запада. Лишённая меры равносильности с ними, она тут же столкнулась и с отсутствием равнопризнаваемости и равноотвественности. Ничего удивительного в этом не было, хотя в самом начале у большинства граждан тогда и у значительной части ещё и сейчас существовало и существует заблуждение о том, что «Западу от нас ничего не надо» или о том, что «Запад нам поможет». Но геополитика диктует свои законы. И они никак не соотносятся с мечтами и заблуждениями западноориентированных сограждан. Надо Западу от нас очень много. И ещё как надо. И уж точно последним в этом мире, кто нам на самом деле поможет в трудную минуту, будет именно Запад.

Если не останавливаться на долгой истории становления капитализма в Западной Европе и на его генезисе, а сразу озвучить вывод из этой истории, то тогда можно констатировать, что к началу ХХ века промышленный капитал уступил пальму первенства капиталу финансовому. Вопрос о том, насколько это было обусловлено объективными факторами, а насколько субъективными, мы сейчас оставим за скобками. Нас интересует Россия после СССР, которая столкнулась с Западом. Наши западные «партнёры» хоть в отличии от СССР и «добежали до финиша» в этой «мирной гонке разных социальных систем», но сделали это из последних сил. Выражаясь медицинским языком, состояние Западного мира было «стабильно тяжелым». Достаточно сказать, что Соединённые Штаты Америки имели на момент начала перестройки в СССР (что, по сути, было началом управляемого сноса Горбачёвым советской государственности) процент инфляции, выраженной в двузначных числах, и количество безработных лишь чуть ниже, чем во времена Великой депрессии. Снова, как и в XV веке, на момент начала эпохи «великих географических открытий», необходимо было кого-то ограбить, чтобы опять зажить припеваючи. Но Запад не был бы Западом, если бы он просто грабил. Ему практически всегда необходимо красивое объяснение, «сказка о грабеже». Это обязательная часть «европейской ментальности», часть «европейского самосознания». Европеец не может просто прийти, убить и ограбить. Он привык, убивая и грабя, «исполнять миссию». Приятным дополнением к которой и является «военная (награбленная) добыча». Европеец нёс «католическое слово Христа» с огнём и мечом в разные времена – от Мехико до Манилы и Псковщины. Чуть позже он нёс просто абстрактную «цивилизацию». Ещё чуть позже – боролся у нас с «тюрьмой народов», а потом уже руками национал-социалистов с «иудобольшевиками». Потом «бился с тоталитаризмом». Сейчас вновь пытается «бороться с авторитарным режимом за честные выборы». Вообще, «бремя белого человека» для европейца – что для нас, для русских, любимая женщина в наших руках: своя ноша не тянет. И всегда это «бремя» имело существенную компенсацию в виде имущества награбленного у «цивилизуемых и спасаемых». Повторяемость европейского метода выживания «путём грабежа» поражает. Этапы одни и те же.

Этап первый: выбор цели. Цель должна соответствовать нескольким критериям. Она обязана обладать тем, что жизненно необходимо Западу. Условно говоря, это может быть золото, как в Средние века, или же нефть и газ сегодня. Это человеческие ресурсы, плодородная почва, весь спектр продуктов первичной добычи и переработки ресурсов, от льна и пеньки раньше, до сырой нефти и леса-кругляка сегодня. Выбирая цель, Запад исповедует один принцип: «то, что нужно мне, уже моё». Россия, после СССР потерявшая равносильность, а вслед за ней и равноответственность и равнопризнаваемость, имела дело с Западом, который видел в ней свою очередную, интересную ему цель.

Этап второй: целенаправленное проведение политики «хаоса». Хаос на интересующей Запад территории необходим ему с единственной целью: довести «цивилизуемое» общество, а вместе с ним и институты его государственности до состояния шока. Это единственное состояние, в котором «цивилизуемый объект» может быть максимально управляемым. В другом состоянии он не будет готов действовать против собственных интересов в пользу интересов «цивилизующего». Только шок, как результат хаоса, может принудить негров работать за еду на плантациях. Индейцев отдавать золото, маис, табак и пряности за право жить. Индусов существовать в нищете и междоусобицах ради доходов Ост-Индской компании. А русских крушить собственную основу и базу в виде государственности и промышленности в обмен на очередной транш кредита от МВФ и очередную похвалу за «успешное движение в сторону демократии».

Этап третий: политика на поддержание выгодного Западу статус-кво. Это действия колониальных властей на подавление ростков любого национально-патриотического самосознания, единственно могущего бросить вызов со стороны «цивилизуемых» «цивилизаторам». Особо стоит ответить, что Запад всегда, и особенно на втором и третьем этапе, во многом опирается на силы внутренней элиты «цивилизуемого народа» путём её прямого подкупа и включения её в систему «насаждаемого цивилизаторства». С этой точки зрения Россия после СССР в 90-е годы ничем не отличалась от любой «цивилизуемой» территории, на которую обращал своё внимание Запад. Ни по уровню урона национальному богатству в его пользу, ни по уровню прямых и косвенных человеческих потерь, которые всегда измеряются миллионами жизней. Даже по форме подкупа, коррумпированности и включённости в систему западных ценностей представителей местной «туземной элиты» ничего нового в ХХ веке предложено не было. Нищета и смерть приходили одинаково и к американским индейцам, и к индусам, и в русские города. И точно так же одинаково включённые в поддержание такого порядка вещей, участвующие в ограблении и умерщвлении собственных народов в пользу «цивилизаторов» представители индейских вождей, индийских махарадж и российского олигархата и продажного чиновничества были подкупаемы, учили своих детей на Западе, там же хранили свои награбленные у собственного народа накопления. Политика хаоса и шока позволяла Западу добиваться поразительных результатов во все времена. Конкистадоры в Средние века, огнём и мечом уничтожившие великие цивилизации Америки, с этой точки зрения ничем не отличаются от «чикагских мальчиков» или еврокомиссаров сегодняшнего дня.

Чтобы понять иррациональность случившегося с нами в нулевые при Путине, мы можем представить себе Ацтекскую империю времён начала покорения Америки. Испанцы, шок, элита, продавшаяся конкистадорам, и идущий полным ходом демонтаж ацтекского государства. И тут всё меняется. Это как если бы Монтесума перед смертью передал бы бразды правления своему преемнику, который перекупил бы элиту у испанцев. На том основании, что «плачу столько же, но я и мой палач ближе, чем испанцы». Бессовестный грабёж поменял бы на выгодную торговлю, в результате которой поднял бы уровень жизни ацтеков существенно выше, чем во времена Монтесумы. Затем бы, к примеру, в августе 1508 года, разбил вооружённое испанцами и обученное по испанским стандартам войско соседнего племени. Стал бы собирать разрозненные испанцами племена индейцев вокруг себя и начал программу перевооружения ацтекской армии. Приняв программу, в ходе которой к 1518 году ацтекская армия поднялась бы до уровня, при котором испанцы не смогли бы больше вооружённым путём поставить ацтеков на колени.