Г. Коваленко - Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков

Обнаружив противника, от станицы или сторожи, обязаны были немедля мчаться гонцы к станичным и сторожевым головам (группе дозорных в составе 6—10 человек, расположенных в определенных местах, чаще всего на поросших лесом или кустарником холмах). От них срочно отправлялись гонцы в ближайший город-крепость к воеводе. Затем оставшиеся дозорные рассредоточивались и вели разведку, идя параллельно с войском противника или позади него. Собрав новые сведения, они снова отсылали гонцов с уточнениями, причем в те города, по направлению к которым двигались основные силы неприятеля.

Устав предусматривал строгие наказания за нарушение службы: «Тем сторожам, которые, не дождавшись смены, покинут сторожи, быти казнеными смертию».

Приговор заканчивался расписанием порядка смены станиц и сторож. Первые дозоры (по 4—6 человек в каждом) выезжали 1 апреля, спустя 15 дней – следующие и так далее – всего 8 смен. Через четыре месяца – 1 августа все повторялось. Подобный «круговорот» шел до 1 декабря. Но если еще не выпадал снег – сторожевая служба продолжалась.

Весной 1571 г. хан, вооружив всех своих улусников и призвав нагаев, собрав 120 тыс. армию, стремительно двинулся на Россию, не встречая ни где сопротивления. Впереди главного войска татар двигалось множество мелких отрядов на огромном пространстве. У царя и воевод создалось впечатление не вторжения огромной армии, а набега небольших татарских отрядов. И всё это не смотря на многочисленные сообщения донских и городовых казаков: «разъезды наши видели в степях пыль необычайную, огни ночью, сакму или следы многочисленной конницы, слышали вдали прыск и ржание табунов… Уже были лёгкие сшибки, в местах рязанских и каширских».

Ещё зимой, узнав о том, что татары появлялись везде и в малом числе, «успокоился – объявив донесения сторожевых атаманов неосновательными – и зимою распустил большую часть войска. Не встревожился царь и весной когда крымская конница, ведомая бежавшими из России дворянами и детьми боярскими, стремительно приближаясь к Москве. Князья Бельский, Мстиславский, Воротынский, бояре Морозов и Шереметьев, с 6000 войска, слишком поздно узнав о случившемся, по обыкновению спешили к Оке. Но Давлет Гирей выйдя им во фланг, и разгромив сторожевой полк, был уже под стенами столицы. Спешно повернув, воеводы, так же без отдыха, бросились на спасение Москвы, но подойдя к ней, вместо того, что бы сразиться с неприятелем, они заняли московское предместье. Давлет Гирей, увидя русских воевод, страшившихся сразиться с ним в поле, велел поджечь московские предместья.

Земское войско, вместо того, чтобы дать бой крымцам в поле или на окраинах города, стало уходить к центру Москвы и, смешавшись с беженцами, утратило порядок; воевода князь [битая ссылка] Бельский погиб во время пожара, задохнувшись в погребе своего дома. В течение трех часов Москва выгорела дотла. Пожар мешал татарам грабить в предместьях.

Начавшийся грандиозный пожар испепелил русскую столицу, унеся жизни множество её защитников и жителей. О страшном разорении Москвы свидетельствует и папский легат [битая ссылка] Поссевино, который насчитывал в [битая ссылка] 1580 году не более 30 тысяч населения, хотя ещё в [битая ссылка] 1520 году в Москве было 41500 домов и не менее 100 тысяч жителей.

Хан, удовлетворённый картиной разрушений, не торопясь ушёл в Крым, опустошая всё на своём пути. Такого разгрома Россия не знала со времён монгольских ханов. По разным оценкам, от 40 до 150 тыс. пленников было выведено в Крым. Донские казаки не могли одни противостоять такой гигантской армии крымцов, да и не собирались. Дождавшись крымско – нагайской конницы на Русь, донцы совершили опустошительный набег на Перекоп, где без жалости жгли и громили их улусы, истребляя татар. В результате этого рейда, казаки освободили несколько сот русских пленников, взяли большой ясырь и отогнали до 15 тыс. коней, и стада другого скота. Донцы вернулись в свои городки, торжествуя полную победу, в то время как русский царь выслушивал надменную грамоту торжествующего победителя: «Жгу и пустошу Россию единственно из-за Казани и Астрахани; а богатство и деньги применяю к праху. Я везде искал тебя, в Серпухове и в самой Москве, хотел венца и головы твоей: но бежал из Серпухова, бежал из Москвы – и смеешь хвалиться своим царским величием, не имея ни мужества, ни стыда!». После разгрома Москвы и южных областей государства, Царь панически боялся нового вторжения татар и был готов на многие уступки Давлет Гирею и Селиму.

Для склонения султана к миру, в Турцию было отправлено посольство во главе с дворянином Кузминским. Его тщательно проинструктировали в Посольском приказе и дали наказ: «Если станут говорить, что в Астрахани кишени (кладбища) разгромили и мертвецов грабили, то отвечать: это делали без государского ведома воры, боярские холопи и казаки». В случае, если турки станут говорить о притеснении мусульманской веры, то вновь уведомить их, как и в прошлом году, что «Слуга его, царь Саин Булат, господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья нагайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях».

Однако и это посольство окончилось безрезультатно. Требование восстановить Казанское и Астраханское ханства, было неприемлемо для России. Тогда турки потребовали от Ивана Грозного признать себя данником османов, не возвращая этих ханств. Но и это требование также было неприемлемо. Наряду с переговорами в Стамбуле, шли переговоры в Крыму и на Дону, между казаками и азовцами. Об этом мы узнаём из государевой грамоты на Дон от17 августа 1571 г. Царь, стремясь к спокойствию на своих южных украинах, послал донских атаманов с поручением в Азов: «От царя и великого князя всей Руси на Дону, послали есьмя, для своего дела, под Азов казачья атамана Микиту Мамина, да Молчана Яковлева с товарищи, и как на Дон они приедут и о которых наших делах Микита Мамин учнёт с вами говорить, и вы б с ним о наших делах промышляли за один; а как нам послужите и с Микитою наши дела начнёте промышляти, и мы вас пожалуем своим жалованьем».

Но и эти переговоры, по всей видимости, закончились ни чем, из-за драматических событий развернувшихся на Дону. Люди крымского хана, стремясь отомстить донцам за разгром учинённый перекопским татарам, устроили засаду, в которую попала казачья ватага. В ходе боя был захвачен в плен сын войскового атамана Черкашенина. В отместку, храбрый атаман совершил смелый и неожиданный для азовцев набег на город. Скрытно подойдя к его стенам, казаки бросились на его штурм. После жестокого боя они ворвались в город, где захватили в плен шурина турецкого султана – Усеина, и всю его свиту, 20 человек, а также множество чёрных людей. Однако туркам, вскоре удалось выбить донцов из города, но не освободить пленников. Через несколько дней казаки вновь подошли к городу, со взятыми в нём пленниками, и атаман Черкашенин предложил азовскому паше произвести обмен султанского шурина и его свиты, на его сына и взятых в месте с ним казаков.