Владимир Разуваев - Загадки Макиавелли. «Государь» в XVI веке

Одно время была очень популярной версия, согласно которой данное произведение является ничем иным как сатирой на власть имущих. Мысль эта почти сразу получила широкое распространение в европейских протестантских государствах, где «Государь» был знаком в основном в латинском переводе. Суть ее состояла в том, что в книге на самом деле разоблачались тиранические методы управления государством, замаскированные под «советы» правителям. Эта идея держится очень долго. В свое время она была популярной среди энциклопедистов, и ее защищал, в частности, Денни Дидро.

В наше время с наиболее подробным обоснованием того, что при написании «Государя» Макиавелли ориентировался вовсе не на то, чтобы давать советы государям, выступила историк Эрика Беннер. Она, правда, не употребляет термина «сатира» и говорит об «иронии». Замечания ее интересны и заслуживают самого пристального внимания, так что приведем их как можно шире, тем более, что они аккумулируют ряд тезисов других сторонников этого подхода.

Исследователь обращает внимание, что «Государь» резко отличается от всего остального творчества Макиавелли. До и после этого труда флорентинец в своих работах был крайне критичен к методам, которые использовали правители, чтобы прийти к власти и расширить ее за счет других владений. В своих ранних поэмах он описал, как неразборчивые методы и амбиции жадных до власти пап и правителей государств разрушили Италию; позднее в «Рассуждениях» он открыто встанет на сторону республики и предостережет Медичи от попыток ее уничтожить. Беннер пишет, что с трудом можно поверить, будто один и тот же автор так изменил свою позицию только для того, чтобы получить работу у новых властелинов своей страны, 25 25 Benner E. Machiavelli’s Prince: A new reading. Oxford: Oxford university press, 2013. Р. XXXIII

Часто шокирующее содержание «Государя», указывает исследовательница, ставит вопрос, действительно ли Макиавелли ожидал, что политические и церковные власти его времени будут приветствовать эту маленькую книгу. Как он мог ожидать от Медичи и других духовных «государей», страстно желающих называть себя легитимными защитниками порядка, справедливости и религии, реакции на советы, что им следует убивать своих врагов, нарушать свои обещания, начинать наступательные войны без какой-либо острой необходимости? В литературе уже отмечалось, что выбор Макиавелли исторических примеров в «Государе» был для его эпохи откровенно провокационным и даже интерпретировался как признак иронии. Если намерением автора было польстить новым властям Флоренции и добиться, чтобы они позволили ему вернуться в политику, то избранные для этого средства выглядели очень странно.

Особенности использования примеров из истории Древнего мира, пишет Беннер, усиливают подозрение, что не все так просто, как кажется многим. Любой, кто полюбопытствовал сравнить изложение Макиавелли каких-то моментов с тем, что о них писали Ксенофонт, Саллюстий, Полибий, Ливий и Плутарх, окажется в сложном положении, поскольку эти авторы описывали избранные флорентинцем примеры гораздо более критично, нежели это делал он. В некоторых случаях его изложение отличалось от них столь сильно, что объяснить этот феномен можно только иронией. Например, характеристика Филиппа V Македонского столь же невероятна, как и похвалы в адрес Чезаре Борджиа. Иногда предполагают, что Макиавелли хотел попросту подорвать все суждения древних авторов. Более вероятной целью было обнажить испорченное мышление тогдашних итальянских государей, когда суждения были настолько извращены, что действиям непорядочных и склонных к насилию древних правителей подражали и восхищались.

Однако лучшее основание подозревать, что «Государь» был иронией, утверждает Беннер, может быть найдено в стиле и содержании самого текста. 26 26 Ibid. P. XXXIII – XXXIV Откровенные намеки смешаны с неопределенными, нервными или угрожающими подтекстами, следующими за долгими рассуждениями о трудностях или невозможности когда-либо достичь цели. Что до содержания, то есть серьезные проблемы, когда нужно связать большинство общих стандартов «Государя». Если мы попробуем идентифицировать несколько базовых критериев многочисленных максим и примеров книги, то текст, который сначала выглядел однозначно и понятно, начинает выглядеть неопределенным. Почему-то считается, что Макиавелли был приверженцем идеи «цель оправдывает средства». Но что в «Государе» является приемлемой целью? Временами речь идет о личном величии, репутации и существовании самого государя. В других случаях, пишет Беннер, Макиавелли предполагает, что власть государя может быть обеспечена только в том случае, если он будет отдавать приоритет стабильности, безопасности и благосостоянию народа над собственными амбициями. Эти цели не всегда конвергируются.

Вообще, как отмечает исследователь, в «Государе» есть немало противоречий. Самое простое объяснить их невнимательностью и небрежностью, результатами не очень систематического мышления или изменчивыми пристрастиями автора. Однако такие оценки представляются невероятными любому, кто обнаружил логическую структуру, ясное суждение и артистизм, которые пронизывают «Государя».

Согласно другому возможному решению, Макиавелли был непоследователен, что являлось выражением скептицизма в связи со сложным отношением к понятию «правда» и отражает мир, где невозможны стабильные суждения. Скептическое чтение внешне правдоподобно, учитывая крайне двусмысленную манеру дискуссий автора «Государя».

Если это так, то почему Макиавелли написал книгу, которая выглядит вполне серьезной? Первая причина, пишет Эрика Беннер, оборонительного свойства: надо было защитить себя от Медичи. Вторая причина – дипломатическая. Надо было изменить политические суждения правителей. Древние авторы прекрасно знали, что при необходимости надо использовать ироническую маскировку для того, чтобы показать людям неприятную правду 27 27 Ibid. P. XXXIX .

По мнению исследователя, третья упомянутая ею причина – наиболее важная и редко признаваемая. «Государь», подобно работам древних, ставил перед собой задачу достичь еще и образовательных и философских целей, ориентируя читателя на существование различия между внешней и подлинной политической предусмотрительностью. Надо было различать между видимостью и реальным содержанием. Читатель должен был самостоятельнодекодировать текст, выделив иронию, намеки и так далее. Это имело бы существенное значение для понимания тогдашней политической реальности и себя в ней. 28 28 Ibid. P. XI

Суть следующей версии причины, по которой Макиавелли написал «Государя»: автор сознательно создал такую книгу, которая, будь она принята всерьез Медичи, подорвала бы их власть во Флоренции и привела авторитарный режим к падению. Один из самых ярых противников идей Макиавелли английский кардинал Реджинальд Поул побывал во Флоренции и встретился со знакомыми покойного автора «Государя», выразив им крайнее неудовольствие главным трудом их земляка. Вот что он напишет позднее: «Эти флорентинцы отвечали мне тем же, чем, по их словам, ответил и Макиавелли, когда они возразили ему: в своей книге он и вправду высказал не только собственное суждение, но и мнение человека, для которого писал. И поскольку Макиавелли знал, что он [Лоренцо де Медичи – В.Р.] был человеком натуры тиранической, то включил в сочинение идеи, способные наилучшим образом угодить такой натуре. Однако же, подобно иным сочинителям, писавшим о том, как сделать человека королем или владыкой, и в соответствии с уроками опыта, /Макиавелли/ рассудил, что правление такого государя не будет долгим, если он последует его советам. На это он весьма рассчитывал, ибо к правителю, для которого писал, воспылал ненавистью. Равно как не ожидал от книги ничего иного, кроме как, написав для деспота то, что ублажило бы деспота, направить его поступки так, чтобы привести его к полнейшему краху». 29 29 Каппони Н. Указ. соч. С. 243—244