Константин Пронякин - Социальная юриспруденция. Юридическая психология. 1 том

Так, в одном лице сошлись медицинские и юридические проблемы. Будущий король Великобритании Георг V1 родился с вывернутыми коленными суставами и неразвитой правой рукой и заикой, то есть, калекой. Он ушел из жизни, «искалечив» державу: царствование Георга V1 ознаменовано распадом Британской империи и преобразованием её в Содружество наций. Он был последним императором Индии с 12 декабря 1936 по 26 января 1950 и последним королём Ирландии – до 18 апреля 1949. Георг V1 умер с титулом «глава Содружества наций» – Head of the Commonwealth. Именно с этим человеком, его личностью и судьбой, мы связываем укоренелость особой рецепции английского права.

Английские юристы рассматривают право главным образом как право судебной практики (case law). Мы полагаем, что это – современная форма критархии. Нормы английского права – это положения, которые берутся из основной части решений, вынесенных высшими судебными инстанциями Англии. Все то, что в этом решении не является строго необходимым (ratio decidendi) для решения данного спора, английский судья называет «попутно сказанным» и опускает. Английская норма права , таким образом, тесно связана с обстоятельствами конкретного дела и применяет для решения дел, аналогичных тому, по которому данное решение было принято. Такую норму нельзя сделать общей и абстрактной, так как это глубоко изменит сам характер английского права. Англичанин воспринимает нормы, изданные законодателем только в том случае, если они были истолкованы судебной практикой. Таким образом, практика как бы заменяет в системе источников права нормы, изданные законодателем. Норма английского права неотделима от отдельных элементов конкретного дела, и только такие элементы и дают возможность понять ее значение. Английская концепция исключает деление норм на императивные и диспозитивные. Термин « диспозитивная норма »нужен тем, кто рассматривает типичные дела, используя точку зрения доктрины и законодательства, что для английского права не соответствует действительности. « Английская рецепция права очень схожа с восприятием Бога англичанами, их Церковью» (Хорхе Луис Борхес). То, и другое, уточним – социально ориентировано. Английская норма права – охранная грамота.

Норма и источники права продолжают быть главной проблемой юриспруденции. Это обусловлено тем, что, во-первых, многие вопросы, связанные с нормой и источниками права, не получили однозначного ответа и решения, ибо не названа основная функция права в современном мире. Во-вторых, ввиду динамизма социальной жизни, право и формы его реализации постоянно подвергаются системным изменениям, если не мутациям. В-третьих, существенные изменения в самой структуре права (формирование новых отраслей и институтов права, развитие системы источников различных отраслей права и т.п.) привели к переменам во взглядах к пониманию функции права. Черепашичьими шагами юриспруденция продвигается к осознанию права как охранной грамоты.

Понимание источников права является, с одной стороны, традиционной общетеоретической проблемой. С другой стороны, указанная проблема остается актуальной, прежде всего на фоне вновь открывающихся неожиданных аспектов понимания источников права, метаморфозы системы источников права и самого права. Особенно, если иметь в виду влияние на понятие «право» глобализационных процессов.

Замена монизма в понимании нормы и источника права плюрализмом, требует соответственно новых, нетрадиционных (a la Иеринг или Гамбаров) экзистенциально-гносеологических приемов и методов. В новом познавательном ключе (в котором экзистенциональное содержание и гносеологический механизм – фактически неразличимы, а, если различимы, то, к примеру, как жизнь и смысл жизни. Допуская нечто новое в подходах к праву, как главнейшей функции социума – право суть «охранная грамота» для всех и для каждого, мы сразу должны четко отграничиться от «хронических» уловок подменять норму права формой права. А под последней – наевшие оскомину суждения об источниках права. Право есть охранная грамота для всего сущего, в прошлом, настоящем и будущем. Нам это представляется очевидным и, перефразируя Фихте, ясным, как солнце! Но, не было бы истории права, если бы в самом его понятии не было бы «темных пятен» (на солнце же, они есть). Например: с точки зрения логики здравого смысла , если мы думаем о праве, как охранной грамоте, то что делать, если, простите, не успеваешь произнести «право», как появляются интересы третьих лиц? Для нашего времени, эквивалентом всех ценностей третьих лиц, являются деньги. «Капитал» К. Маркса – отброшен, как и диалектика права Гегеля. Карл Маркс зря изучал английский капитализм и опровергал умозрительные построения права Гегелем. Зря доказывал, что банковский капитал невозможен, как невозможна юриспруденция как «чистая» наука. Учение о прибавочной стоимости – краеугольный камень никем еще не опровергнутого марксизма. Приглядитесь, «прибавочная стоимость» – звено одной цепи с учением К. Маркса о праве, как «охранной грамоте»! Да, охранной грамоте собственника. При банковской форме (норме) собственности, эта «грамота» неизбежно оказывается фиктивной, как червонцы Воланда! Поэтому, стоит ли удивляться живучести схоластических рассуждений о «первоначалах»? Вот, процитируем одного автора:

« Также необходимо отметить еще один аспект вопроса. Это первичность материальных, социальных, идеальных и других источников права по отношению к формально-юридическому, вторичному источнику права. Первые обуславливают само существование вторых, являются источниками форм права и одновременно источниками права. То есть, на лицо дуалистический смысл – вышеперечисленные источники являются истоками права как макропонятия, материалами, положенными в основу этого явления, и в тоже время источниками многочисленных форм права, как частных представителей правовой системы и, несомненно, права в целом, и опять-таки, опосредовано, через форму права, источником права, то есть своего рода источник права в квадрате. Юридический же источник права, внешняя форма права – то же источник права, но непосредственно формирующий правовую систему государства и, отчасти, мира».

Это суждение настолько банально, что мы не видим в нем автора. Вместо указания на цитируемый источник (из-за политкорректности), мы сошлемся на интересного автора – Гоффредо Паризе. Он не был ни правоведом, ни экономистом. Но, в «Человек-вещь» написал очень точные для обеих профессий (которых у него не было) слова: « По мере роста стоимости вещи падает цена человеческой жизни». «Стоимость вещи» (подчеркнем, стоимость, а не цена) – спекулятивное понятие.