Александр Смыкалин - Колонии и тюрьмы в советской России. Монография

Говоря о состоянии науки уголовно-исполнительного права в наши дни, хотелось бы отметить, что отказ от режима секретности данных об учреждениях и органах, исполняющих наказания, позволил воспользоваться многими новыми материалами, характеризующими состояние их деятельности.

Написание истории пенитенциарной системы советской России стало возможно только после демократических преобразований, происшедших в стране после 1991 г. Рухнувшая тоталитарная система открыла доступ российским исследователям! в закрытые прежде ведомственные архивы государственной безопасности и внутренних дел, что в свою очередь позволило дать правдивую оценку проблемам исполнения наказания в период с 1917 г. по настоящее время.

В соответствии с теоретическими работами В. И. Ленина социалистическая революция должна была коренным образом реформировать прежний государственный аппарат. Однако сразу этого не произошло. При образовании после Октябрьской революции нового государственного аппарата в состав советского правительства, как известно, помимо большевиков входили левые эсеры. Коалиционное правительство, таким образом, выражало мнения различных политических партий и общественных движений. В середине декабря 1917 г. в СНК вошли семь эсеров, один из которых, И. 3. Штейнберг, возглавил Народный комиссариат юстиции (НКЮ) [51] История советского государства и права (1917–1920 гг.): В 3 т. М., 1968. Кн. 1. С. 192. .

Хотя включение левых эсеров в СНК не изменило политики в целом, тем не менее решение ряда вопросов сопровождалось упорной борьбой мнений. Относительно ВЧК, например, левые эсеры справедливо считали, что этот орган следует подчинить НКЮ РСФСР, т. е. его деятельность не только должна быть законодательно регламентирована, но и находиться под соответствующим контролем. Особенно большое влияние эсеры в первые дни советской власти оказали на формирование системы исправительно-трудовых учреждений. Как считает А. С. Кузьмина, «процесс слома старой тюремной системы затянулся вплоть до лета 1918 года…» [52] Кузьмина А. С. Становление ИТУ в Сибири (1917–1924 гг.). Омск, 1980. С. 12. . Это объяснялось тем, что руководство НКЮ длительное время (по март 1918 г.) находилось в руках левых эсеров.

6 января 1918 г. НКЮ принял постановление о создании тюремной коллегии «для заведования всеми отраслями тюремного быта и выработки основных начал реформы тюремных учреждений» [53] СУ РСФСР. 1918. № 15. Ст. 223. .

Вместе с тем на практике реформирование пенитенциарных учреждений России затянулось и до мая 1918 г. продолжало действовать Главное управление мест заключения (ГУМЗ). В отчете НКЮ VII Всероссийскому съезду Советов говорилось: «Деятельность Главного управления местами заключения в первые 7–8 месяцев после Октябрьской революции как бы замерла, застыла, сведясь к переписке с местами; на местах же ограничились назначением комиссаров тюрем» [54] Тюремное дело в РСФСР: Отчет Центрального карательного отдела НКЮ VII съезду Советов. М., 1920. С. 1, 2. .

Дело в том, что после победы советской власти на местах Советы и Военно-революционные комитеты стали назначать в тюрьмы комиссаров для контроля за деятельностью тюремной администрации. В основной же массе пенитенциарных учреждений страны сохранялась прежняя, царская администрация. Даже в 1925 г. продолжали работать 6 % царского надзирательского состава [55] Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ. М., 1990. Т. 2. С. 358. .

Большевистское правительство в первые месяцы после революции освободило всех политических заключенных, в то же время пресекая любые попытки освободить осужденных за тяжкие уголовные преступления.

Невзирая на то, что тюрьмы в рассматриваемый период подчинялись районным Советам, организация управления тюремным делом отличалась большим разнообразием. В Западной Сибири, например, была упразднена бывшая тюремная инспекция и образована коллегия по управлению местами заключения [56] Кузьмина А. С. Указ. соч. С. 13. . На Урале, в Екатеринбурге, были созданы исправительно-трудовой подотдел и подотдел принудительных работ губернского отдела юстиции [57] Государственный архив Свердловской области (ГАСО). Ф. Р. 8. Историческая справка. . В условиях правового нигилизма и хаоса, вызванного социальным переворотом, имелись и другие случаи революционного правотворчества трудящихся масс.

Вместе с тем необходимо отметить, что российская пенитенциарная система уже имела глубокие теоретические основы, заложенные известными русскими юристами С. В. Фойницким, Н. С. Таганцевым, С. П. Мокринским, С. В. Познышевым и др. [58] См.: Фойницкий С. В. Указ, соч.; Таганцев Н. С. Указ, соч.; Мокринский С. П. Указ, соч.; Познышев С. В. Указ. соч. Однако в силу отрицания всего старого, буржуазного многие идеи не были восприняты новой советской наукой исправительно-трудового права. На рубеже 1917–1918 гг. шел процесс постепенной трансформации пенитенциарной политики в политику исправительно-трудовую, основная идея которой заключалась в перевоспитании осужденного путем использования общественно-полезного труда как ведущего средства исправления. Именно эта идея и легла в основу нового наименования «исправительно-трудовое право» [59] Уголовно-исправительное право: Учеб. / Под ред. И. В. Шмарова. С. 64. .

Постановлением Народного комиссариата юстиции от 24 января 1918 г. «О тюремных рабочих командах» принудительный труд в тюрьмах вводился в ранг государственной политики. Это вполне соотносилось с идеей коммунистического общества «Не трудящийся да не ест». Следовательно, труд провозглашался одним из основных способов исправления осужденного. Государство получало, как покажет дальнейшая практика пенитенциарной системы, двойную выгоду: идеологическое перевоспитание личности и решение экономических задач за счет заключенных. Именно на трех китах – кара, трудовое воздействие, политическое и культурное воспитание – строилась исправительно-трудовая политика молодого Советского государства.

Выступая на Всероссийском съезде работников пенитенциарного дела в 1923 г., нарком внутренних дел А. Г. Белобородое говорил: «Если бы вопросы труда были для нас лишь вопросами педагогики, а не вопросами жестокой необходимости, мы, несомненно, достигли бы меньше, чем достигли в настоящее время» [60] Цит. по: Маслихин А. В., Мурзин Д.М., Стручков Н. А. Становление и развитие советского исправительно-трудового права (1917–1969 гг.). Рязань, 1988. Вып. II. Ч. 11. С. 7. .