В. Кузнецов - История России. Том 1. IX—XVIII века. Учебное издание

Таким образом на 240 лет на Руси воцарилось монголо-татарское господство. Российские историки и юристы много исследовали вопрос о монголо-татарском иге. Ещё до 1917 г. одни из них (отчасти уже Н. М. Карамзин, а главным образом Н. И. Костомаров и В. В. Монтович) находили, что монголы оказали большое влияние на развитие государства Московского, которое сложилось под влиянием монгольской государственности. Другие – и таких было большинство (С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, С. Ф. Платонов, Е. Ф. Шмурло, М. Н. Покровский, М. А. Дьяконов и др.) – считали, что монголо-татарское иго не оказало глубокого влияния на ход нашей истории, не произвело глубоких социальных переворотов в жизни Русского государства. Оно ускорило одни процессы, несколько задержало другие и только. Но процессы эти начались без влияния монголо-татарского нашествия и продолжались независимо от него. Монголо-татарское нашествие и его влияние были лишь одним из факторов в исторических процессах и притом фактором не основным и не главным.

Л. Н. Гумилёв отрицал существование ига и утверждал, что был взаимовыгодный союз русских и монголо-татар. Гумилёв писал, что монголы даже не собирались воевать с князьями Северо-Восточной Руси, которые не участвовали в битве на Калке. Главной целью монголов, по его мнению, были половцы, которые в 1216 г. приняли к себе кровных врагов Чингисхана – меркитов – и сами стали врагами монголов. Половцы активно воевали с монголами, поддерживали враждебные монголам финно-угорские племена и были столь же мобильными и маневренными, как монголы, и могли угрожать самому существованию державы Чингисхана. 25 25 Гумилёв Л. Н. От Руси до России. С. 103. И тут заметна первая неувязка – если с половцами вполне справлялись разобщённые русские князья, то какую серьёзную угрозу могли представлять они для самой сильной армии того времени?

К Рязани, по мнению Гумилёва, Батый пошел для того, чтобы всего лишь получить лошадей и продовольствие (летописи говорят о требовании «со всего половины», что не одно и то же) и только отказ рязанцев привёл к войне. Странно то, что монголы-кочевники пришли за лошадьми к славянам-земледельцам (логичнее было бы наоборот), а после разгрома Рязани и получения необходимого продовольствия и лошадей они отправились не в степи, а на Владимирское княжество. Гумилёв считал, что «есть все основания называть поход на Русь набегом. Ни о каком монгольском завоевании Руси не могло быть и речи. Гарнизонов монголы не оставили, своей постоянной власти не думали устанавливать. С окончанием похода Батый ушёл на Волгу, где основал свою ставку – Сарай. Фактически хан ограничился разрушением тех городов, которые, находясь на пути войска, отказались замириться с монголами и оказали вооружённое сопротивление. (Исключением можно считать лишь Козельск, но с ним… монголы расправились, мстя за убийство своих послов). По своим последствиям западный поход был типичным кочевническим набегом, хотя и грандиозного масштаба. Надо полагать, современники великолепно понимали характер и цели похода. И с этой точки зрения, не стоит осуждать русских людей XIII века за столь слабое сопротивление монголам. Не имело никакого смысла вести лишние военные действия, когда без них можно было обойтись. Ведь в течение 20 лет после Батыя с северных русских княжеств никакой дани монголы вообще не взимали. Правда, с южных княжеств налоги брали, но население нашло выход и переселилось на север 26 26 Там же. С. 108—109. .

Главной опасностью для русской государственности и русской культуры, с точки зрения Гумилёва, в это время была католическая экспансия с Запада. Он писал, что в «XI веке европейское рыцарство и буржуазия под знаменем римской церкви начали первую колониальную экспансию – крестовые походы» и главным направлением католической агрессии, по мнению Гумилёва, была Русь. Наступление шло из Прибалтики, «она являлась плацдармом для всего европейского рыцарства и богатого Ганзейского союза северо-немецких городов. Силы агрессоров были неисчерпаемы… Защита самостоятельности государственной, идеологической, бытовой и даже творческой означала войну с агрессией Запада…» 27 27 Гумилёв Л. Н. Эпоха Куликовской битвы // Огонек. 1980, №36. С. 16—17. .

Хотя Александр Невский с небольшими силами разгромил в 1240 г. шведов, а в 1242 г. немецких рыцарей в Ледовом побоище, тем не менее: «Русь совершенно реально могла превратиться в колонию, зависимую территорию Западной Европы…, наши предки в Великороссии могли оказаться в положении угнетённой этнической массы без духовных вождей, подобно украинцам и белорусам в Польше. Вполне могли, один шаг оставался» 28 28 Гумилёв Л. Н. Год рождения 1380 // Декоративное искусство СССР. 1980, №12. С. 36. .

Выход Александр Невский нашёл в союзе с монголами. Как «человек умный и тонкий, сведущий и образованный, он осознал масштабы католической угрозы и сумел этой угрозе противопоставить союз Руси и монголов. В самом деле, территориальная близость Западной Европы позволяла крестоносцам в перспективе захватить не только Новгород и Псков, но и Смоленск, Ярославль, и столицу тогдашней России – Владимир, и Переяславль – родину Александра. Договориться с европейцами, в отличие от монголов, было нельзя. Они принимали любые услуги, но не соблюдали никаких условий мирных договоров. Допустим, русские подчинились бы Ливонскому ордену или Священной Римской империи германской нации. Это означало, что православные священники были бы обязаны принять унию, то есть отказаться от святоотческой православной традиции и признать главенство Рима. Русские дружины стали бы вспомогательными отрядами немецких феодалов. Русских крестьян немецкие бароны эксплуатировали бы точно так же, как прибалтов, и любые попытки покорённых русичей защитить свое достоинство кончились бы истреблением всех, включая младенцев, стариков и беременных женщин. Об обращении немцев с побеждёнными Александр Ярославич знал слишком хорошо. И поэтому нет ничего удивительного в том, что он предпочёл союз с Батыем подчинению Западной Европе» 29 29 Гумилёв Л. Н. От Руси до России. С. 116. .

Нарисована жуткая картина, хотя крестоносцы за несколько столетий не смогли со своими «неисчислимыми силами» захватить даже Псков, который часто оставался без поддержки не только монголов, но и других русских земель, а до низовьев Волги, ставки золотоордынских ханов, было куда ближе, чем до раздираемой усобицами и войнами Западной Европы. Большинство украинцев и белорусов сохранили «святоотческие православные традиции» и духовных вождей, несмотря на многовековое господство католических Польши и Литвы. В Киеве православное богословие было более развито, чем во Владимире и Москве.