Коллектив авторов - История Испании. Том 1. С древнейших времен до конца XVII века

Раскопки Канчо Роано начались в 1970-е годы и не завершены по сей день. Он располагался в центральном пункте регулярных встреч различных народов Восточного и Западного Средиземноморья, являясь своего рода узловым перекрестком. С конца VIII в. до н. э. он функционировал как резиденция местного правителя и главы союза племен Эстремадуры в одном лице, одновременно Канчо Роано являлся крупным межплеменным святилищем.

В районе современной Эстремадуры на сегодняшний день известно более десяти сооружений подобного рода. Хотя по своим масштабам они не идут ни в какое сравнение со святилищем Канчо Роано, тем не менее это внушительные по размерам сооружения, настоящие монументальные комплексы, располагавшиеся in natura , по первому впечатлению мало связанные с какими-либо конкретными поселениями и, по аналогии с Канчо Роано, называемые дворцами-святилищами.

Монументальный комплекс типа царского дворца-святилища из Канчо Роано. Реконструкция С. Селестино

Архитектурный комплекс Канчо Роано – это сложный и многослойный памятник. В древнейший и древний периоды своей истории (Канчо Роано «С»: VIII–VII вв. до н. э. и Канчо Роано «В»: конец VII–VI вв. до н. э.) он включал обширный двор, непосредственно примыкавший ко входу на священную территорию, крытый вестибюль и некое замкнутое помещение типа cella . Вход в святилище осуществлялся со двора: через широкие ворота можно было подняться в вестибюль, а чтобы попасть в «святая святых» нужно было пройти еще через одни двери, которые находились в северо-восточной части вестибюля и имели меньшие размеры.

В эпоху «В» во дворе святилища была возведена прямоугольная в плане платформа, выложенная из кирпича, которую – судя по находкам золы – можно определить как большой алтарь под открытым небом, тем более что рядом с платформой археологи обнаружили колодец, вода которого использовалась, видимо, при совершении обряда очищения. Другой алтарь располагался в cella , в эпоху «С» имел круглую в плане форму с конусовидным углублением в центре, служившим для поддержания сосуда, в который во время совершения обряда возлияния стекала священная жидкость. По соседству с алтарем находилось прямоугольное в плане, ступенчатое сооружение – видимо, стол для хранения жертвоприношений. Поскольку этот алтарь имел форму бычьей шкуры, или кипрского слитка, и таким образом символизировал принадлежность к верховному мужскому божеству, то можно допустить, что служитель его культа был одновременно и царем, и жрецом, а его святилище являлось и оракулом. В эпоху «А» (V–IV вв. до н. э.) на месте этого алтаря был воздвигнут пилон из кирпича, напоминающий по форме бетил, характерный не только для тартессийских, но и для иберийских святилищ. Собственно святилище было перемещено на крышу здания, оно уменьшилось в размерах и стало иметь вид часовни. Эта конструкция напоминает дворцовые строения и одновременно небольшие храмы древнесемитского города Угарита. В них при отправлении культа присутствовали не только царь и члены его семьи, но и, как это было принято считать в средиземноморских религиозно-космогонических системах, само верховное божество, чудесным образом инкарнировавшее в своего земного посланца – царя, призванного вершить божественный суд над подданными.

Признавая монументальный комплекс в Канчо Роано царским дворцом и святилищем одновременно, следует подчеркнуть, что на протяжении своей истории – вследствие постоянного взаимодействия с финикийцами и греками – он воплотил в себе разные варианты святилищ загородного типа, эволюционируя от династического к общинному и впоследствии к межплеменному. Если помещение «С» относится ко времени самостоятельной истории туземцев и отражает их исконные религиозные верования, то сооружение «В» начинает свою жизнь в период интенсификации контактов тартессиев побережья с обитателями тех глубинных территорий, которые обладали стратегически важными природными ресурсами и испытывали очевидное воздействие кельтов, выходцев с атлантического побережья современной Франции. Тартессийские агенты-посредники проникают в местную среду и устанавливают деловые отношения с вождями и служителями культа, руководившими жизнедеятельностью местных обществ. Ответный интерес воплощается по-разному, в том числе и путем создания таких святилищ, которые берут на себя роль патронов и арбитров во все усложнявшейся сфере деловых контактов со своими «клиентами». К их числу можно отнести и комплекс Канчо Роано «В». Сохранив свою основную функцию, он в то же время весьма расширил территорию и отвел ее часть для вспомогательных – по отношению к культовой – операций (в частности, хозяйственной и административно-социальной).

В собственно ориентализирующий период (VII в. до н. э.) западные финикийцы, пришедшие в Эстремадуру по стопам тартессийских агентов, участвуют в эксплуатации ее недр и в строительстве святилищ для патронажа столь многоступенчатой торговли. Одним из таких святилищ вполне может быть Канчо Роано «А», возникшее в середине VI в. до н. э. на месте предыдущего святилища «В». Оно было возведено в том пункте, откуда финикийцы начинали транспортировку приобретенных товаров в свои морские порты. Хорошим подтверждением выше изложенного тезиса может служить система дорог, в этот период существенным образом изменившая свою географию. Если в прототартессийский период основные транспортные артерии проходили по более западным землям, минуя тем самым Канчо Роано, то уже в VII в. до н. э. появляются их ответвления, включившие в свою орбиту комплекс «В».

Следующее столетие характеризуется возникновением большого количества туземных центров – производителей металлов (например, соседа Канчо Роано – Эль Медельин, Лос Пахарес и др.). Поскольку к ним следовало найти новые подступы, то сеть дорог на Пиренейском полуострове не только активно разрастается, но и по-новому структурируется. Наряду с многочисленными локальными дорогами возникает тот путь, который берет свое начало в Плаценции (совр. Пласенсия), проходит через Канчо Роано и завершается в устье Гвадианы.

Новая организация деловых контактов туземцев со средиземноморским миром, исключившая (после кризиса 600-х годов до н. э.) из участия Тартессиду и установившая вариант прямых связей туземных производителей-собственников-поставщиков с теми иноземными агентами, которые были заинтересованы в их продукции, ввела в число последних – наряду с финикийцами и пунийцами – греков Массалии, Великой Греции и Малой Азии, а также этрусков, иберов из восточных регионов Пиренейского полуострова и обитателей его атлантической зоны. Материальные следы их пребывания локализуются всегда однозначно – в местах функционирования туземных рынков, а наиболее успешными оказались фокейцы.