Коллектив авторов - История Испании. Том 1. С древнейших времен до конца XVII века

Греческая монета Испании: клад из Эмпориона

Начало монетного чекана в Эмпорионе относится к V в. до н. э., хотя нумизматические находки столь раннего времени являются пока что редкими. Гораздо больше монет относится к IV–III вв. до н. э. Так, в 1926 г. в Неаполе Эмпориона был найден клад, состоящий из 897 серебряных монет и весящий около 840 г. Почти все монеты отчеканены в Эмпорионе, а 879 из них относятся к местной серии, которая характеризуется наличием на аверсе аббревиатуры полиса «ЕМ» и изображением головы богини Афины с совой. Другая иконография связана с изображением женского юожества типа Аретузы в виде головы с колосьями в прическе и в окружении дельфинов. Встречаются монеты с изображением Пегаса как еще одного символа Эмпориона. Монеты датируются 395–375 гг. до н. э. и по весу копируют афинский триобол V в. до н. э.

Большая часть монет изготовлена с использованием поврежденного штампа. Этот факт наводит испанских нумизматов (в частности, М. П. Гарсиа и Бельидо) на вывод о невысоком уровне монетного чекана в Эмпорионе, но не исключается и другое объяснение – резко возросшая потребность в монете, заставлявшая монетный двор пренебрегать метрологическими нормами. Возможно, что эта же причина привела и к лаконизму иконографии, и к созданию облегченной по весу монеты, когда фракция стала весить 0,94 г.

К концу первой четверти VI в. до н. э., наряду с фокейским эмпорием на мысе Сан Марти, по соседству с ним на перешейке, где находилась еще одна удобная гавань, и поблизости от небольшого туземного поселения возникает еще одно ионийское торжище. Его прямым соседом был некрополь Портиксоль, существовавший при выше упомянутом туземном поселении, часть захоронений которого принадлежала скорее всего поселенцам именно этого, второго ионийского эмпория. Если принять за достоверное определение Страбоном архаического Эмпориона как «Massalioton ktisma» (собственность массалиотов), то можно допустить, что ойкистом-основателем этого эмпория, как ядра будущей материковой апойкии, выступил оставшийся неизвестным житель Массалии. Продуктом синойкизма и явился Страбонов диполис: эмпорий на мысе плюс поселение массалиотов у основания этого мыса, обнесенные по периметру единой стеной и одновременно сохранившие ту стену, которая в прежние времена отделяла эмпорий от варваров. Тит Ливий отмечает, что в стене всегда существовала калитка, смотревшая в сторону туземной Индики. Издревле она была хорошо укреплена, а по ночам при ней несла службу треть граждан Эмпориона.

Опыт сотрудничества этой пары полисов оказался настолько плодотворным, что есть смысл остановиться на нем подробнее. Тем более, что таких сложных, триединых государств, античная история знает крайне мало.

Прежде чем возникло государство под названием Emporiae, существовали два поселения, разделенные стеной и в то же время соединенные между собой общей калиткой-porta. Вариант организации типа Emporiae был известен вплоть до времени Катона-консула, который посетил этот город в середине 90-х годов II в. до н. э. и описание которого положили в основу своей информации об Иберии Тит Ливий и Страбон. Археологами выявлено пока не более 100 м оборонительной стены, характером кладки напоминающей иберийские укрепления.

С VI в. до н. э. экономика соседей предполагала тесное сосуществование и взаимодействие, предопределившее процесс последующего объединения их социально-политических структур. Эмпорион строил свое благополучие на посреднической торговле, в то время как Индика, лишенная собственного выхода к морю, но получавшая товары из пространного «хинтерланда» в свой речной порт, не могла обойтись без контактов с греческим партнером. В результате развитие городской структуры туземного центра продиктовало ему компромиссный вариант организации политического управления: он сохраняет собственное правительство, но соглашается на осуществление контроля Эмпорионом. Это могло произойти еще до заключения первого римско-массалиотского договора в последней декаде VI до н. э. (Just. XLIII. 5.10). Такое срастание местной городской структуры с греческим полисом оказалось настолько перспективным для Индики, что римляне, учтя ее опыт, создали в прямом соседстве с нею собственное поселение, рассчитанное на проживание в нем своих negotiatores. В процедуре организации нового поселения эмпоритов приняли участие, как уже отмечалось, массалиотские эмпоры.

Статуя Асклепия

Таким образом, мы имеем, пожалуй, единственный в западносредиземноморском мире случай полной интеграции обществ, осуществившейся в силу их значительной экономической однотипности (ориентированность экономики на внешнеторговую деятельность и преобладающее значение сословия торговцев в социальной структуре обществ) и экономической потребности друг в друге Эмпориона и его туземного спутника Индики. Иберийская элита нуждалась в таких «экзотических» товарах, которые фиксировали бы в общественном сознании ее привилегированное социальное положение, а греки в качестве эквивалента приобретали разнообразное сырье. Анализ материалов некрополей Эмпориона и его Неаполя (Нового города) говорит о медленности и поэтапности процесса интеграции, обусловленных волей греческой общины и ее законами, однако к началу IV в. до н. э. захоронения в массе своей (независимо от способа погребения) демонстрируют относительное единство инвентаря. С другой стороны, Эмпорион навсегда сохранил свой греко-ионийский облик. Этот феномен объясняется, помимо самоидентификации, его тесными связями с Массалией, другими греческими центрами Средиземноморья, а также его богатством и высоким уровнем развития социально-политической организации, уже в VI в до н. э. создавшей свой образ жизни á la grecque : экономику, законы, систему мер и весов, архитектуру, письменность, традиции и систему взаимоотношений с соседями и Западным Средиземноморьем в целом, в то время как иберы лишь осваивали основы государственности потестарного типа, т. е. через институт вождества с его непререкаемым авторитетом и верховенством вождя.

За пределами своей прямой округи Эмпорион установил связи с юго-восточной и восточной Иберией, где на основе аккультурации сформировались самостоятельные и принадлежавшие к наиболее развитым на дальнем средиземноморском Западе локальные варианты иберийской культуры – контестанская, лаэтанская и др. Процессу иберизации во многом способствовало тесное сотрудничество Эмпориона не только с Индикой, но и с Ульястретом – еще одним спутником западноионийского полиса, проявившим, правда, твердое стремление к автономии.