Оксана Захарова - История балов императорской России. Увлекательное путешествие

Во время московских гуляний граф красовался на знаменитом своем коне Свирепом, выезжая в пышных поездах с огромной свитой.

В манеже А. Г. Орлова, находившемся в его усадьбе Нескучное, устраивались карусели, на которых дочь графа Анна Алексеевна поражала зрителей тем, что на всем скаку копьем выдергивала ввернутые в стены манежа кольца и срубала картонные головы манекенов в чалмах и рыцарских шлемах. В определенные часы в манеже собирались известные любители верховой езды, среди них – княгиня Урусова, княжны Гагарины, Щербатова, Е. А. Карамзина, муж которой, известный историк Н. М. Карамзин, ездил ежедневно по утрам для моциона.

Жихарев упоминает в своем дневнике, что в конце марта 1805 года у графа Салтыкова «затевается большая карусель, только не условились еще в назначении распорядителя».

Помощник Кина, отличный наездник красавец берейтор Шульц, стал главным берейтором последней конной российской карусели, состоявшейся в 1811 году в Москве. Ее инициаторам был генерал от кавалерии С. С. Апраксин, участник крымских походов Потемкина, с 1803 года – военный губернатор Смоленска.

Главным судьей карусели 1811 года был главнокомандующий граф И. В. Гудович. К числу судей этого состязания принадлежали выдающиеся люди своего времени, среди них – русский посланник в Париже князь И. С. Барятинский, московский гражданский губернатор Н. В. Обресков, герой битвы при Аустерлице Ф. П. Уваров. Главным церемониймейстером карусели стал князь В. А. Хованский, а герольдмейстером – родной дед графа Л. Н. Толстого – И. А. Толстой.

Московская карусель 1811 года устраивалась частными лицами по подписке. Список почетных членов включал 31 человека. Первое место принадлежало графине А. А. Орловой-Чесменской. Второй шла Е. В. Апраксина, урожденная княгиня Голицына, дочь победительницы первой карусели 1766 года Н. П. Голицыной.

Список почтенных членов украшали известные литераторы того времени – князь И. А. Долгоруков и сенатор Ю. А. Нелединский-Мелецкий, герой Турецкой кампании (1806–1810 годов) генерал-майор А. Н. Бахметев и юный камер-юнкер князь П. А. Вяземский.

Среди жертвователей был и П. Г. Демидов, подаривший Московскому университету свою библиотеку, на его же средства в 1805 году было открыто в Ярославле Демидовское высших наук училище. Взносы почетных гостей пошли на приобретение костюмов, призов, устройство бала и другие расходы. Для проведения карусели напротив Александровского дворца и Нескучного сада по проекту Ф. И. Кампорези был выстроен амфитеатр в окружности до 350 саженей с галереями и ложами для 5 тысяч человек.

Москва была взбудоражена предстоящими состязаниями, участие в которых для молодого дворянина было делом чести. Карусель проводилась 20 и 25 июня 1811 года. По первому сигналу на карусельную арену выезжали рыцарские кадрили: Военная, Галльская, Венгерская и Рыцарская Русская. Все рыцари были на лошадях редкой красоты с богатыми чепраками. Проехав несколько раз перед ложами, рыцари производили упражнения с копьем, пистолетом и шпагой. Завершив туры, кавалер останавливался в центре арены перед судейской ложей. Судьи подсчитывали набранные каждым участником очки и определяли четырех призеров, которым дамы вручали призы под звуки труб и литавр.

Победителем карусели 20 июня был признан двора его императорского величества камер-юнкер граф А. И. Апраксин, награжденный пистолетами Кухенрейтера. За первое место на карусели 25 июня получил золотую медаль граф А. И. Апраксин. Среди победителей карусели 1811 года – князь Д. П. Волконский, А. Л. Демидов, А. И. Шепелев. Специального приза от дам – красного шарфа с надписью: «Отважность в юности – залог доблести зрелых лет» – удостоился неизвестный рыцарь за «ловкую, быструю и красивую езду». Когда он поднял забрало, все узнали Александра Всеволодовича Всеволожского.

Карусель 1811 года была благотворительной. Собранную сумму кавалеры раздавали находящимся в Москве раненым солдатам, бедным офицерам, вдовам и другим нуждающимся. Деньги шли также на выкуп тех, кто находился за долги под арестом. С той поры карусели в России пошли на убыль. Они стали проводиться уже без воинских упражнений, в сущности, это было исполнение дамами и кавалерами на лошадях различных танцев.

Императрица Александра Федоровна не знала равных в грациозности не только на бальном паркете, но и в манеже. Среди светских дам одними из лучших наездниц своего времени считались А. О. Смирнова-Россет и А. А. Оленина.

Как справедливо отмечает в своем исследовании, посвященном графине А. А. Орловой-Чесменской, граф С. Д. Шереметев: «Графиня Анна и ее подруги были женщины сильного духа, крепкого закала, возвышенного строя мыслей и незаурядного по тому времени образования». Для подрастающего поколения они являлись «примером долга и христианской добродетели». А. А. Орлова представляла настоящую старую не «грибоедовскую» Москву, о которой блестяще написал князь П. А. Вяземский: «Пора наконец перестать искать Москву в комедии Грибоедова. Это разве только часть закоулков Москвы. Рядом и над этой выставленною Москвою была другая, светлая, образованная Москва. Вольно же было Чацкому закабалить себя в темной Москве. Впрочем, в каждом городе не только у нас, но и за границей найдутся и другие лица, сбивающиеся на лица, возникшие под кистью нашего комика. Суетность, низкопоклонство, сплетни и все тому подобное – не одной Москвы прирожденное свойство: найдешь их и в других европейских городах».

Москва стремилась ни в чем не уступать Петербургу, в том числе и в удовольствиях светской жизни. Гений танцевального искусства господин Иогель давал в Благородном собрании маскарады для своих учеников, на которые съезжалось до двух тысяч гостей. А по воскресеньям юных москвичей сажали в карету (по восемь человек) и отправляли на бега на Москву-реку, где за пятак серебром можно было купить у продавцов конфеты, сладости (каждая по копейке) и, раскрыв разные фигурки дома, достать оттуда билетики со стихами.

В конце XVIII – начале XIX столетия отношения детей и родителей не были такими панибратскими. С родителями общались утром, во время обеда, чая и за ужином. В разговор дети вступали только после того, как старшие обращались к ним с каким-либо вопросом. «Мы наших родителей боялись, любили и почитали. Теперь дети отца и матери не боятся, а больше ли от этого любят их – не знаю <���…> и, право, лучше было, больше чтили старших, было больше порядку в семействах и благочестия…» – вспоминала Е. П. Янькова о годах своего детства в начале 50-х годов XIX столетия.

Своих старших дочерей Елизавета Петровна возила обучаться танцевальному искусству к Пушкиным, которые жили в 1809–1810 годах «где-то за Разгуляем, у Елохова моста».