Сергей Мосолов - Российская империя в XVIII веке. Курс русской истории

Систематического образования Елизавета не получила. Под руководством учёного еврея Исаака Веселовского она основательно изучила только французский язык, и заодно и выработала красивый почерк. Во всём остальном обучение Елизаветы было малообременительным и непродуктивным. Мать её, женщина совершенно безграмотная, просвещением не интересовалась. Поэтому, за исключением учителей французского языка и учителей танцев, воспитание цесаревны было предоставлено её собственному усмотрению. Неудивительно, что оно не было особенно мудро направлено. Отсюда Елизавета не любила ни читать, ни учиться. Она заполняла время верховой ездой, охотой, греблей и уходом за своей несомненной, хотя и не очень тонкой красотой.

Личная жизнь Елизаветы не складывалась: Пётр Великий пытался выдать её за французского дофина Вьеннского 21 21 Дофин, полностью дофин Франции или дофин Вьеннский – с XIV века титул наследника французского престола (но только потомка правящего короля). Титул известен во Франции с раннего Средневековья. На гербе графа Гига IV Вьеннского был изображён дельфин, и граф получил прозвище «Le Dauphin». Затем титул «Дофин Вьеннский», произошедший от этого прозвища, наследовали графы Вьеннские. Область, которой они правили, получила название Дофине. В 1349 году дофины Вьеннские продали титул французской короне с условием, что титул будут носить наследники престола. Людовика XV, но это не сложилось. Елизавета говорила на французском языке как на своём родном. Однако на все предложения Петра I породниться с французскими Бурбонами те отвечали вежливым, но решительным отказом. Затем ею были отвергнуты португальские и персидские претенденты. Наконец, Елизавета согласилась на брак с голштинским принцем Карлом-Августом, но тот внезапно скончался. Одно время, даже, обсуждался её брак с юным императором Петром II, который страстно влюбился в свою тётушку. Однако проекту родственного брака, предложенному Остерманом, воспротивился Меншиков, мечтавший выдать за императора собственную дочь. После этого портреты Елизаветы были отосланы Морицу Саксонскому и Карлу-Августу Голштинскому. Последний проявил активный интерес и прибыл в Петербург, где, не дойдя до алтаря, умер, предположительно от оспы. После этого удара Елизавета примирилась с перспективой незамужней жизни и завела первого «галанта» – камергера Александра Бутурлина.

Завещание Екатерины I 1727 года предусматривало права Елизаветы и её потомства на престол после Петра II и Анны Петровны. Однако после кончины Петра II про завещание Екатерины было забыто: вместо Елизаветы престол был предложен её двоюродной сестре Анне Иоанновне. В её правление 1730—1740 годы цесаревна Елизавета находилась в полуопале, носила «простенькие платья из белой тафты, подбитые чёрным гризетом», чтобы не входить в долги. Из собственных средств она оплачивала воспитание двоюродных сестёр из рода Скавронских и пыталась подобрать им достойную партию. Помимо кузин, ближний круг Елизаветы составляли лейб-медик Иоганн Германн Лесток, камер-юнкеры Михаил Воронцов и Пётр Шувалов и его будущая жена Мавра Шепелева.

Дворцовый переворот 1741 года

В подготовке дворцового переворота участвовали те, кто в дальнейшем станут опорой Елизаветы в годы её правления, лейб-хирург Лесток, её фаворит Алексей Разумовский, а также братья Александр и Пётр Шуваловы и Михаил Илларионович Воронцов. Руководителями заговора являлись Лесток и сама Елизавета. Дипломатическую и финансовую поддержку заговору обеспечивал французский посланник маркиз де Шетарди. Французское правительство не устраивало то, что глава русской дипломатии Остерман твёрдо держался австро-русского альянса. Накануне неизбежной войны за австрийское наследство французы стремились разрушить австро-русский союз.

Центром движения в пользу дочери Петра I стали казармы гвардейского Преображенского полка. Немало потрудилась для завоевания симпатий гвардейцев и сама цесаревна. Она часто проводила время в казармах «без этикета и церемоний», одаривала гвардейцев деньгами и крестила их детей. Солдаты называли её не иначе, как «матушка». Она в свою очередь называла их «дети мои».

24 ноября 1741 года, в 23 часа, Елизавета получила сообщение, что гвардейцы готовы поддержать её «революцию». Лесток послал двух наблюдателей к Остерману и Миниху разузнать, не забили ли там тревоги. Ничего подозрительного они не заметили. Сам Лесток отправился в Зимний дворец. Вернувшись к Елизавете, Лесток нашел её молящейся перед иконой Богоматери. Впоследствии было высказано предположение, что именно в эту минуту она дала обет отменить смертную казнь, в случае удачи опасного предприятия.

В соседней комнате собрались все её приближенные: Разумовский, братья Шуваловы, Михаил Воронцов, принц Гессен-Гомбургский, его жена Анастасия Трубецкая и родные цесаревны: Василий Салтыков (дядя Анны Иоанновны), её кузены Скавронские, Ефимовские и Гендриковы. Цесаревна надела кавалерийскую кирасу, села в сани и направилась в казармы Преображенского полка. Там она обратилась к преображенцам со словами: «Ребята! Знаете ли, чья дочь я? Меня хотят выдать насильно замуж или постричь в монастырь! Хотите ли идти за мною?

Гвардейцы дружно закричали: «Матушка, мы готовы, мы их всех перебьём!» Елизавета возразила: «Если вы хотите поступать, таким образом, то я не пойду с вами, я не хочу ничьей смерти». Понимая, что ненависть её сторонников обращена против иностранцев, она сразу же объявила, что «берёт всех этих иноземцев под своё особое покровительство». Далее она подняла крест и произнесла: «Клянусь умереть за вас, клянётесь ли и вы умереть за меня?» «Клянёмся!!!», – дружным хором гаркнули гвардейцы. Совершив, таким образом, обряд присяги, Елизавета молвила: «Пойдём!» После этого, Елизавета в сопровождении более трёхсот солдат направилась к Зимнему дворцу. Солдаты нервничали, спешили, цесаревна с трудом поспевала за ними. Тогда гренадеры подхватили её на свои плечи и внесли в Зимний дворец. Все входы и выходы тут же были перекрыты, караул сразу же перешёл на сторону мятежников. Гренадеры устремились в императорские апартаменты на втором этаже. Солдаты разбудили и арестовали Анну Леопольдовну и её мужа Антона Ульриха. Об этом эпизоде фельдмаршал Миних, которого примерно в те же минуты невежливо разбудили и даже слегка побили мятежники, писал в своих мемуарах, что, ворвавшись в спальню правительницы Анны Леопольдовны, Елизавета произнесла банальную фразу: «Сестрица, пора вставать!» 22 22 Миних Б. К. фон. Записки фельдмаршала графа Миниха. – СПб.: Тип. Безобразова и комп, 1874, с.82.

Анна Леопольдовна с Антоном Ульрихом спустились из апартаментов на улицу, сели в приготовленные для них сани и позволили увезти себя из Зимнего дворца. При аресте годовалого императора солдатам был дан строгий приказ не поднимать шума и взять ребёнка только тогда, когда он проснётся. Когда Иоанн Антонович проснулся, его принесли Елизавете, и она, взяв его на руки, проговорила: «Малютка, ты ни в чём не виноват!» Что делать с младенцем и его семьей, никто толком не знал. Так с ребёнком на руках Елизавета поехала в свой дворец. В тот же день были арестованы: Остерман, фельдмаршал Миних, вице-канцлер Михаил Гаврилович Головкин, Рейнгольд Лёвенвольде, Карл Людвиг Менгден, генерал Пётр Иванович Стрешнев, принц Людвиг Эрнст Брауншвейг-Вольфенбюттельский – брат Антона Ульриха, которого прочили в мужья цесаревне, камергер Степан Васильевич Лопухин, генерал-майор Альбрехт и другие.