Дмитрий Колупаев - Очерки социально-политической истории России IX-XX вв. Часть 1

В очерках № 3–4 автор уже затрагивал тему особого исторического положения Новгорода и западных русских земель в отечественной историографии. История Руси – России с конца XIII века в трудах большинства отечественных историков – это история Москвы и сопредельных с ней территорий. Основа для такой парадигмы – государственный централизм и московскоцентризм, не допускающий никакой иной вариантности в развитии русских земель. В качестве основного аргумента для торжества подобной точки зрения приводится факт военной и политической победы московского варианта исторического пути России. О московской победе никто и не спорит, но почему иные, альтернативные пути развития истории нашей страны отвергаются как не состоятельные и не достойные изучения?

Социальная структура Новгорода как государства достаточно полно уже рассматривалась в очерке № 3. В дополнение к сказанному автор хотел бы остановится на следующем. В политический ареал господства Золотой Орды Господин Великий Новгород не входил, хотя периодически платил Орде «откуп». Внешнеторговые связи Новгорода простирались на весь Север Европы. Гораздо раньше голландцев новгородские ватаги «ушкуйников» (морские бродяги, разбойники и купцы, своеобразный реликт викингов – варягов, и, в определенном смысле, предтеча казачества) проникли на Новую землю и Щпицберген. Доходы новгородской казны росли, а соответственно и патрициата города. Поэтому внутри городского сообщества усиливалось влияние мощных торговых кланов, именуемых в Новгороде «боярами» по старорусскому образцу. Правда в самом Новгороде эти «бояре» были больше торговыми предпринимателями, хотя известная доля земельной собственности за ними числилась. Но сама земля в новгородской социально-экономической системе не являлась главным социальным и политическим регулятором, поскольку была неплодородна и, в лучшем случае, была источником получения строительного леса и продуктов бортничества. Поэтому новгородские «бояре» – под этим термином в городе понимались многочисленные социальные слои, имеющие существенный материальный достаток, как-то: посадники и тысяцкие, так называемые «степенные», то есть состоящие на службе в городской администрации, бывшие «степенные», вышедшие в отставку, старосты новгородских «концов», сотские ополчения – вся эта многочисленная группа, заняла к XIV веку главенствующее положение в городе, составив так называемый совет господ, во главе которого стоял новгородский архиепископ. Общегородское вече этот совет старался собирать как можно меньшее число раз и из него постепенно вытеснялись пригороды Новгорода. В начале XIV века новгородские горожане отвергли титул князя Новгородского. [34] См.: Хоскинг Джефри. Россия и русские. Книга I. – М., 2003. – С.105.

Продолжая свою торговую экспансию, Новгород стал одним из крупнейших торговых центров не только самой Руси, но и всей средневековой Европы. Сам город как бы стал передаточным звеном торговли Запада и Востока. В нём находились многочисленные склады для товаров, а в самом городе существовал так называемый «Немецкий двор» для купцов Ганзы. Ещё в конце XII века, примерно в 1197 году купцы Великого Новгорода проникли в Сибирь, в устье реки Оби.

Напряжённой была культурная жизнь города, которая окрашивалась по тогдашней системе ценностей в религиозные тона. В начале XV века в Новгороде, под влиянием западноевропейских ересей, появились свои религиозные движения – ереси «жидовствующих» и «стригольников». Первая ересь, сторонником которой был архиепископ Геннадий, через латинское издание библии перевели на церковнославянский ветхий завет. «Стригольники» явились, в определённом смысле, предтечей баптистов по своей программе. Всё это говорит о напряжённой духовной жизни жителей Новгорода, происходящей в контексте развития средневековой европейской культуры.

Тем не менее, будучи гораздо выше по уровню социального развития, чем Москва, Новгород проиграл политическую борьбу. Отечественные историки считают в своих работах, что это произошло от измены православию, из-за контактов с католической Литвой, в союз с которой хотел вступить Новгород во второй половине XV века. Но в это историческое время католичество ещё не захватило власть в Великом княжестве Литовском и окатоличиванию подвергались только этнические литовцы, а большинство населения княжества тогда составляли православные русичи. Уния с князем Литвы позволяло Новгороду продолжить процесс контактов с зарождавшейся на Западе культурой Возрождения. В то же время (в 1470 гг.) Московский князь всё ещё оставался, пусть и формально, агентом Золотой Орды.

Но в Новгороде шла яростная внутренняя борьба, и большая часть простого народа, так называемая «чадь», а подчас и просто охлократическая чернь, стала высказывать свои симпатии московскому князю, как противнику богатых бояр, которых можно было бы в ходе борьбы ограбить. Богатые же горожане составили так называемую «пролитовскую» партию, во главе которой негласно стояла женщина – Марфа Посадница. В 1470 году эта группа горожан одержала верх на Вече, и в соответствии со старым, не отменённым обычаем, пригласила в Новгород на княжение киевского князя Михаила Олельковича, русского князя, но вассала Великого княжества Литовского.

На следующий год возникли традиционные пограничные споры между Новгородом и Псковом. Московский князь Иван III воспользовался им, как предлогом, и послал в помощь Пскову войско, в основном состоявшее из касимовских татар. В 1471 году состоялась битва между новгородцами и москвичами на реке Щелонь. Московский воевода Даниил Холмский поступил в старых традициях Золотой Орды. Послал новгородскому архиепископу бочонок с золотом накануне битвы. В решающий период сражения кавалерийский полк новгородского архиепископа не вступил в бой. Битва была проиграна новгородцами. В итоге последние вынуждены были заплатить Московскому князю 15 тысяч рублей контрибуции и обязались отказаться от союза с Литвой. Формально независимость Новгорода сохранялась.

В 1477 году от промосковской партии к Ивану III прибыло посольство, с жалобами на бояр. В ходе беседы новгородские агенты Москвы назвали Московского князя «государём». То есть в тогдашнем понимании хозяином, а не «господином» – главой суверенного государства. Реакция Ивана III последовала незамедлительно. Московский государь предъявил Новгороду ультиматум: «Вечу не быти, посаднику не быти, а государство всем нам держати». В 1478 году к Новгороду подошла сильная московское войско: вечевой колокол был снят, а три тысячи «бояр» новгородских разосланы по окраинам московского государства. Их состояния и владения взяты в казну Великого князя, а не разграблены новгородской чернью, как те наивно надеялись.