Андрей Гоголев - Занимательная история. Выпуск 4

Однако по итогам общения с десятью магнатами Древней Руси (буду их называть «Десятибоярщиной») князь-таки принял решение и, наверное, коллективное: отправил засланцев в три центра религий для проведения там аудита – соответственно в Рим, в Булгарию и в Царьград.

Замечу три обстоятельства.

Непонятно, во-первых, зачем Владимир послал кого-то в Булгарию для более пристального знакомства с исламом, если у него в гареме жила жена-мусульманка из тех мест родом, а из Булгарии он только намедни возвратился сам?

Во-вторых, стоит особо отметить: в Итиль, в разграбленную отцом Владимира столицу хазар никто из Киева не пошёл, как никто не отправился ни в Иерусалим, ни в Александрию – иудейский анклав тогда. – По итогам саммита «приходиша же и Жидове» решения не принималось, иудаизм был отвергнут сразу и «молча». И это – весьма примечательно! Иногда важнее не то, что написано, а то, что не написано.

Приведу существенное наблюдение, хотя и вынужден повториться: только христианство привнесло в межэтнические отношения чёрные элементы неприязни к детям Иеговы, укреплявшейся в России из века в век. Уже при Иване IV сформировалось окончательное стойкое отвержение евреев по основанию их прямой причастности к убийству Христа, путь им на территорию России был заказан под страхом смерти, а сам Иван IV вообще устроил в Полоцке побоище местных евреев, тех, кто отказался принять христианство, утопив их в реке… в точном соответствии с пожеланиями Мартина Лютера, который в начале XVI в. отметил, что он лично готов крестить любого из них, сбросив с моста с камнем на шее, «ибо эти шельмы только высмеивают нас и нашу религию» [Мартин Лютер. 95 тезисов].

Но в X веке никто на Руси любовью ко Христу воспылать ещё не успел, соответственно, на почве ненависти к убийцам Христа никакая антипатия к «избранным» у славян не могла возникнуть, к тому же, как мы выяснили, в X в. Киев был полон евреями, основателями города! И кого там было больше – славян или евреев – это ещё надо разобраться.

Таким образом летописная оговорка про то, что с иудаизмом даже и не собирались более досконально разбираться, однозначно свидетельствует, что описание христианизации страны было введено в Национальную летопись задним числом и только в тот момент, когда на Руси устоялась версия о убийстве Христа руками евреев, отражённая в Царь-книге. То есть не ранее XV в. (впервые появилась бумага), но не позднее века XVII-го (начались происки Романовых и Никона по усилению иудо-производной в христианской вере). Не так ли?

Наконец, в-третьих. Зачем кого-либо было посылать изучать католическую практику в Рим, если соседняя Чехия уж как с 894 года проповедовала римскую версию христианства, а Польша – с 966-го. Вот и посоветовались бы с братьями-славянами, пообщавшись, кстати, на практически едином тогда языке. Или же Киев уже успел к концу X в. со всеми соседями перессориться? Или же город и не был славянским вовсе?

В итоге, заслушав информацию от удивительно быстро возвратившихся из дальних стран засланцев, Десятибоярщина возопила: «аще бы не преудивлена была вера Греческая, не бы прияла баба твоя Олга, яже бе мудрейши всех человек». То есть: княгиня Ольга была бы дурёхой, не прими она православия, значит и тебе, княже, судьба принять эту веру.

На что князь ответил мгновенно и по-американски конкретно спросив своё олигархьё:

– Где примем крещение?

– А где тебе любо!

Так, в 987 году свершилась вторая итерация обмана: пообещал, но веру реально не поменял.

Ибо оказалось, что князю «любо было» нигде.

Дальше начинается уже даже не цирк! Это шабаш сценарной глупофилии!

В лето 6496 (988)

В тот год, наверное, в пику своей предрасположенности к учению, которое ему изложил греческий философ, Владимир идёт грабить земли, принадлежащие тогда носителям этого учения (садомазохизм какой-то!). Он идёт в Крым, к городу-крепости Корсунь, к центру христианства на полуострове. При этом каменный храм св. Иакова внутри крепости к тому времени уже стоял, в базилике говорили по-русски, а богослужебные книги конечно же (кто-бы сомневался!) были в переводе именно Кирилла и Мефодия! При этом название церкви нам известно из фразы «крести его епископ Корсунский с презвиторы царициными в церкви святаго Иакова в Корсуне», но непонятно имени какого Иакова – того, который патриарх Иаков-Израиль в Торе, или того, которого в Испании зовут Сантьяго (скорее, св. Яго от Шекспира), или какого-то их двух апостолов – Зеведеева или Алфеева? Определить удастся вряд ли.

Иначе говоря, языческий (или уже полу-языческий) князь идёт грабить христиан потому, что воспылал идеей греческого философа о православии, и которое он практически уже поклялся принять. – Не так ли?

При этом, про договор своего отца с греками, по которому Киев обязался не трогать крымские владения Царьграда, Владимир «забывает» напрочь. – Конечно же не Владимир забывает, а сценарист-летописец, который не мог одновременно удержать в голове и пары страниц текста!

Однако крепость оказывается для Владимира неприступной. Замечу – уже во второй раз он беспомощно разводит руками! То он, не в способности взять Киев подлостью выманил из города своего брата, то, вот теперь, в 988 году также поступает и при взятии Корсуни – подленько!

Ко всему прочему, князь, получается, был совершенно никудышным воякой! Мог бить только слабых, а сильных побеждал своими более эффективным «оружием» – предательством и подлостью!

И как же он с такими полководческими способностями завоевал огромные территории вятичей, булгар, ятвягов и печенегов ранее?

И опять тот же вопрос: он с каким воинством пошёл в Крым, если всех варягов он распустил ранее?

И вот, как и всегда, как рояль в кустах в Корсуни выискался супротивник тамошнего христианства, получается, фанатичный почитатель язычества, некто Анастас, который привязывает к стреле записку (на каком писчем материале, на каком языке написанной?), в которой обозначает схему водоснабжения города по трубам (sic! – какие к чёрту трубы в X в.!), и затем выпуливает послание через крепостную стену. Понятно, что информация была крайне важной: перекрыв водоснабжение города, Владимир им мог овладеть, что называется, без единого выстрела. Что и было затем сделано. Про то как именно мог прочесть написанное туповатый Владимир, я умолчу.

Далее невообразимо! Владимир же «сиа слыша от Анастаса, удивися, и возрев на небо, рече: «Господи! Аще сие предаси ми град, имам креститися и Греческий закон приати» – Кто именно являлся для князя Господом, т. е. Господином, обитающем на небе, верховной сущностью? Если он к тому времени ещё не принял новую христову веру и не прошло ещё и восьми лет как он самолично обновил изваяния богов в Киеве. Господом для Владимира был Перун? Однако!