Хью Томас - Подъем Испанской империи. Реки золота

Во времена Фердинанда и Изабеллы Испания начала смотреть за обычные пределы – не на Средиземноморье, где Арагон многие поколения проявлял активность, но на Атлантику. Завоевание Канарских островов казалось мелочью. И все же как зимой луч солнца говорит о приходе весны, так и испанское завоевание Канар стало знаком настоящего восхождения страны на международный небосклон. Итальянский царедворец, Петер Мартир, рассматривал это как результат достижений двух монархов. Испания была «единственной счастливой страной» {90} 90 Martyr [1:2], 50. .

В годы своей совместной власти Фердинанд и Изабелла достигли исключительного успеха. Трудно найти важный вопрос, по которому бы их мнения расходились. Их девиз « Tanto monta, monta tanto, Isabel con Fernando » («Все едино, Изабелла есть одно с Фердинандом») указывал на их равенство – оба монарха могли управлять обоими своими королевствами, а также тем или другим. Но это с самого начала было личным замыслом Фердинанда – сложный узел лучше просто разрубить, как это сделал Александр с Гордиевым узлом {91} 91 Александр Великий, прибыв в Гордиум, обнаружил узел, завязанный настолько сильно, что никто не мог развязать его. Тот, кто сделал бы это, стал бы завоевателем мира. Александр разрубил узел мечом, сказав: «Tanto Monta», что по-испански в XV веке стало означать «Это то же самое» («da lo mismo»). Другими словами, Фердинанд был приглашен отстаивать свои права путем выбора прямых решений. См.: P. Aguado Bleye, ‘«Tanto Monta»: la Empresa de Fernando el Catolico,’ Revista de Santa Cruz, 8, Valladolid 1949. .

И Изабелла, и Фердинанд унаследовали от своих предшественников уверенность в том, что королевское правосудие должно защищать слабых и вознаграждать успешных. Они воспринимали свой долг настолько же серьезно, как серьезно относились к своей славе. У них также был дар вызывать доверие даже в душах своих беднейших подданных. Они покончили с хронической гражданской войной, которая была обычным способом выяснения отношений между монархами и знатью в обоих их королевствах. Все хронисты того времени свидетельствуют о жестокостях былых дней – даже если делать поправку на их желание польстить новым правителям {92} 92 Например, Бемальдес говорил о Кастилии как о переполненной «mucha soberbia, e de mucha herejia, e de mucha blasfemia e avarica, e rapina, e de muchas guerra e bandos, e parcialidades, e de muchos ladrones e salteadores, e rufianes e matadores, e tahures, e tableros publicos…» (Andres Bemaldez, Historia del Reinado de los Reyes Catolicos, 2 vols., Seville 1869, 25). . Их деяния сравнивались с деяниями их современников – монархов Франции и Англии, где короли восстановили мир и порядок после долгих лет гражданских войн. Но ни там, ни там не было такого единения, как между Кастилией и Арагоном.

Постоянно странствуя, сурово подавляя мятежи, благоразумно раздавая награды и титулы, монархи свели знать к положению одного из сословий королевства, тогда как прежде она бывала соперницей Короне. Кастильские дворяне могли все еще вести свою локальную политику, но национальной политики они уже не определяли. Например, в прошлом они составляли большинство в Совете королевства. Но после кортесов 1480 года в Толедо его составили прелат (прежде всего кардинал Мендоса) в качестве председателя, восемь или девять ученых государственных служащих ( letrados ) в качестве членов совета, а также три рыцаря. Аристократия и высшие церковные иерархи по-прежнему могли присутствовать на Совете – но без права голоса. Этот комитет, который прежде был судебным, становился руководящим элементом управления {93} 93 Azcona [1:21], 214–215, указывает, что социальное положение Совета было достаточно скромным, он состоял большей частью из уважаемых людей местности. . Все больше и больше юридической работы между тем выполнял верховный суд ( audiencia real ), чьи судьи ( oidores ) собирались в Вальядолиде.

Задачей муниципальных советников ( corregidor ) {94} 94 Постепенно коррехидоры во всех крупных городах стали назначаться Короной – это означало, что в Кастилии опасность муниципалитетов, стремящихся к независимости по итальянскому образцу, сильно уменьшилась. Сама эта должность существовала здесь с XIV века, но начала широко использоваться, как правило, с 1480-х годов. , которые уже существовали в большинстве крупных городов, было укрепление королевской власти, ибо эти представители Короны, часто происходившие из мелкого дворянства, председательствовали в городских советах. Типичным коррехидором в Толедо был поэт Гомес Манрике, чей брат являлся магистром ордена Сант-Яго {95} 95 Его племянник, Хорхе Манрике, был гораздо более знаменитым поэтом. В 1494 году уже пятьдесят четыре города Испании имели своих коррегидоров. . В 1490 году около пятидесяти таких чиновников, представителей центральной власти, насчитывалось по всему королевству – зачастую в заштатных регионах, таких как маркизат Вильена.

Флорентийский историк Франческо Гвиччардини, дипломат, бывший в Испании в 1512 году, писал, что «эти двое монархов были весьма прославляемы в те дни, – то есть в его дни, – высоко чтимы за их мудрость и за то, что установили великий покой и порядок в своих королевствах, которые прежде были самыми мятежными» {96} 96 Francesco Guicciardini, The History of Italy, tr. Sidney Alexander, New York 1969. .

До Фердинанда и Изабеллы большая часть королевского дохода поступала от налогов на продажу ( alcabala ) или таможенных пошлин ( almojarifazco ). Хотя объединенная монархия не пренебрегала этими источниками, новые люди изобрели новые способы добывания денег – в теории, на войну с исламом, но которые предполагалось сохранить и потом: налог, известный как cruzada , «крестовый» налог; доля от десятины и пожалований церковным собраниям; прямые сборы с епископов и городов. Корона также разработала прибыльные соглашения с Местой – коллегией, которая владела двумя с половиной миллионами мериносовых овец в Кастилии {97} 97 Julius Klein, The Mesta, Cambridge 1920, 27. Клейн указывает, что между 1477 и 1512 годами их было 2,6 миллиона. Королевские поступления от «servicio y montazgo» из стад, перегоняемых по «’canadas reales» 78 метров в ширину, были абсолютно гарантированы. . В 1488 году Корона попыталась регулировать различные методы взвешивания продукции – имелись большие различия в разных унциях, – объявив, что все меры весов должны согласовываться с недавно установленными стандартами для драгоценных металлов {98} 98 Earl Hamilton, American Treasure and the Price Revolution in Spain 1501–1650, Cambridge 1934, 157. . Фердинанд добился титула великого магистра всех трех важных военных орденов (Сант-Яго, Алькантара и Калатрава), что принесло ему богатство и славу, ибо эти организации имели много земель и в прошлом служили основой для власти крупнейших аристократов, Альваро де Луна или Хуана Пачеко.