Светлана Сысоева - Острова летающих кораблей

Бесконечная жизнь

В языке жителей восточной Сумбы нет слова, обозначающего абстрактное понятие «время». Слово рехи обозначает определённый временной промежуток, а слово манггава – неопределённый. Есть слова, обозначающие день, ночь, количество дней или продолжительность события, то есть явления конкретные. Жизнь обычного субанца размеренно течёт день за днем, от восхода до заката, от одного лунного месяца до другого, от периода засухи к дождям, от церемонии посадки риса до празднеств, связанных со сбором урожая.

Чтобы понять отличие сумбанца от жителя европейского государства, достаточно обратиться к словам, обозначающим отрезки времени в течение суток. То, что для нас 5.30 – 6.00, для них несколько определённых этапов: «рассвет», «светлеет горизонт», «можно различить линии на ладонях», «солнце встает над горизонтом». Полдень – «солнце прямо над головой». 17.00 – «старую кокосовую пальму освещают солнечные лучи». 20.00 – «стук посудин с рисом», 20.30 – «ужинают простолюдины», 21.00 – «ужинает знать», 22.00 – «собаки и свиньи уснули». И только полночь так и называется – «полночь».

Ноябрь-декабрь – время Плеяд; декабрь-январь – время, когда «уходит гнездовать» Антарес; январь-февраль – время буйных ветров. Календарь опирается на конкретные наблюдения за явлениями природы. Сумбанцы не склонны философствовать, да и нет у них для того нужды. Время делится на отрезки согласно человеческой активности в эти периоды, более длительные промежутки времени также привязаны ней, поэтому сумбанец склонен просто жить в каждый конкретный момент времени, чем думать о прошлом и о будущем.

Традиционный дом в деревне Праилиу.

Впрочем, о будущем он задумывается, но не о близком будущем, присутствующим в планах европейцев, а о той жизни, что наступит после смерти в жизни этой. Жизнь и смерть в миропонимании сумбанцев сменяют друг друга, и череда эта бесконечна. Примеров тому много и в природе (день-ночь-день), и в быту («сытый» сезон – «голодный» сезон – снова «сытый» сезон). Ребенок привыкает к этой цикличности, социализируясь в мире взрослых, усваивает её как необходимость правильно завершить очередной этап, будь то световой день или жизненный путь в целом, чтобы за этим этапом гарантированно наступил следующий.

Правильные похороны

Когда я приехала в традиционную деревню Праилиу, что на востоке острова Сумба, её жители были заняты подготовкой церемонии похорон раджи Умбу Джака, одного из влиятельных и уважаемых людей на Сумбе. Я попала на церемонию похорон случайно, а, увидев фотографию Умбу Джака, расстроилась. Полгода назад я купила книгу про традиции ручного ткачества в Индонезии и увидела в ней его портрет в традиционной сумбанской одежде. Я ту фотографию запомнила. И вот – похороны. Раджа умер в год назад, но хоронили его лишь сейчас – понадобилось время на сбор средств и организацию церемонии похорон.

Чем выше статус покойного – а классов в сумбском обществе три: знать, свободные простолюдины и бывшие рабы – тем пышнее церемония. Тело знатного человека может дожидаться захоронения несколько лет, пока не будет построен, также с выполнением необходимых религиозных ритуалов, для него каменный саркофаг, украшенный резьбой или скульптурной композицией. Саркофаги возводят в честь тех, чьи заслуги перед кланом или семьёй исключительно велики. В самых древних саркофагах в центре деревни лежат основатели клана, других старейшин также хоронят с почестями.

Мегалит в деревне Праилиу (фрагмент).

Сооружение саркофага занимает не день и не два и проводится в соответствии с церемониальными правилами Тарик Бату. Каменную плиту нужно вырубить из известняка. Её размеры достигают 6 м в длину, 4 м в ширину и 50 см в толщину. Затем плиту тащат волоком в деревню, сопровождая этот процесс ритуальным песнопением. Сперва к плите обращаются как к молодой невесте, которой предстоит долгий путь в деревню ее будущего мужа. Затем проводят аналогию с кораблём, в котором покойному предстоит отправиться в долгий путь в загробный мир; при этом организатор работ растягивает ритуальную ткань, олицетворяющую парус, и люди, издав крик радости, налегают на плиту. А на подходе к деревне плита превращается в храброго воина-победителя: ведь притащить её в деревню – непростое дело. По дороге нужно поднести дары и тем, кому принадлежит камень, и тем, по чьей земле проходит путь. Состав и количество утверждены очень давно. Обычно дают свинью, реже деньги. Дополнительно оплачивают питание «бурлаков». Утверждают, что в церемонии Тарик Бату участвуют по нескольку тысяч мужчин, но факт спорный, хотя бы потому, что система натурального хозяйства не позволяет регулярно отрывать от сельскохозяйственных работ столько народу.

Гораздо больше людей присутствует на похоронах знатного человека. И гораздо больше средств требуется. В 1971 году в одном из самых больших саркофагов хоронили деда Умбу Салунга, жителя деревни Галубакул. По его словам, за три месяца было принесено в жертву около тысячи животных. Факт жертвоприношения связан с понятиями дева и маво Чем выше социальный статус человека, чем больше его дева, тем больше маво он «отдает», уходя из жизни – видимо, чтобы природа нашла силы для создания в семье потомка такой же силы, в котором, может быть, и воплотится часть души умершего.

Многие возводят для себя саркофаг при жизни, лично руководя строительством. Есть мнение, что, если человек был не состоянии сопроводить плиту на место будущего саркофага, его ждут сложности в загробной жизни. Но это не так важно, более важно то, что на «правильные похороны» имеет право только умерший естественной смертью.

Церемония прощания с раджой походила на церемонии похорон, которые мне доводилось наблюдать на других индонезийских островах. Группами приходили люди. Мужчины садились перед домом, им предлагали бетель. Женщины проходили в дом и плакали у гроба. Приносили дары: ткани, украшения, ритуальные предметы, животных. Менеджеры-распорядители следили за порядком, ведь на похороны, по разным данным, собрались от одной до трёх тысяч гостей. Все были одеты в традиционную одежду, по её качеству и узорам можно было определить происхождение человека и его социальный статус.

Мужчины в традиционной одежде.