Олег Баев - Основы методики уголовного преследования и профессиональной защиты от него (на примере уголовно-процессуального исследования должностных и служебных преступлений)

С учетом этого, можно ли, в частности, считать вменяемые обвиняемому действия незаконными, если при их совершении нарушен не закон как таковой, а некий иной нормативный акт?

Как известно, в русском языке и общей теории права сущность понятия «закона» ясна и не равнозначна иным нормативным правовым актам. «Закон – нормативный акт, постановление высшего органа государственной власти, принятый в установленном порядке и имеющий юридическую силу» [119] Большой толковый словарь русского языка. – М., СПб., 1998. – С. 327. . В соответствии с Конституцией Российской Федерации (см. ст. 76) есть федеральные конституционные законы, есть законы федеральные и есть, наконец, законы субъектов Федерации. В связи с этим в узком и прямом понимании этого термина о незаконных действиях применительно к диспозициям приведенных статей УК можно вести речь лишь в тех случаях, когда действия чиновника, привлекаемого к уголовной ответственности, нарушали какой-либо из перечисленных законов.

А если они, вновь напомним, нарушали не закон как таковой в точном значении этого понятия, а некий иной нормативный правовой акт? Подпадают ли они в этом случае под диспозиции указанных статей Уголовного кодекса? На наш взгляд, нет, хотя постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» и отождествляет категории закона и других нормативных актов. Под незаконными действиями должностного лица, разъясняет Суд в пункте 10 постановления, следует понимать «неправомерные действия, которые не вытекали из его служебных полномочий или совершались вопреки интересам службы, а также действия, содержащие в себе признаки преступления либо иного правонарушения».

Ракитов, являясь заместителем начальника отдела Государственного противопожарного надзора МЧС по одному из районов г. Воронежа, получил взятку от Кобзева за согласование вопроса о принятии в эксплуатацию законченного строительством объекта. Указав в постановлении о привлечении Ракитова в качестве обвиняемого, что своими действиями он нарушил ряд положений приказов МЧС России, УГПС МЧС России по Воронежской области, требований СНиПов, а также постановление Воронежской городской Думы, следователь (а за ним и суд) пришел к выводу, что Ракитов получил взятку за незаконные действия в пользу взяткодателя, и потому квалифицировал его действия по части 2 ст. 290 УК.

И все же, по нашему глубокому убеждению, нарушение Ракитовым положений указанных нормативных правовых актов нельзя расценивать как действия незаконные в точном смысле понимания термина «закон».

Нам представляется очевидным, что данную терминологическую неточность в диспозициях соответствующих уголовно-правовых норм достаточно легко устранить, заменив понятие «незаконные действия» более общим и корректным понятием «противоправные действия».

Попутно заметим, что данная проблема, на наш взгляд, имеет повышенную актуальность, так как Уголовный кодекс использует категорию «незаконные действия» не только применительно к взяточничеству и коммерческому подкупу, на которые в настоящее время распространяется приведенное выше разъяснение Верховного Суда. Она используется в диспозициях многих других составов преступлений: от незаконного производства аборта (ст. 123 УК), незаконного получения кредита (ст. 176 УК) до незаконного пересечения Государственной границы Российской Федерации (ст. 322 УК).

Вторая проблема состоит в возможности назначения, проведения и использования в доказывании юридической (правовой) экспертизы на предмет установления законности или незаконности совершения субъектом расследуемых действий, повторим, наиболее острой стоящей при расследовании именно преступлений, совершаемых по должности или службе, в том числе прямой коррупционной направленности.

Если говорить вкратце, суть проблемы заключается во мнении, что дознаватель, следователь, прокурор, адвокат, суд в настоящее время вряд ли могут углубленно владеть всеми разнообразными, весьма динамично развивающимися отраслями права российской правовой системы (гражданским, коммерческим, земельным, финансовым, трудовым и т. п.). Поэтому эти лица вынуждены обращаться к юридическим знаниям в этих отраслях права как специальным для уголовного судопроизводства [120] См.: Российская Е.Р. Специальные познания и современные проблемы их использования в судопроизводстве // Журнал российского права. – 2000. – № 5; Тихомиров Ю.Л. Коллизионное право. – М., 2000. – С. 11; Эксархопуло АЛ. Специальные познания и их нетрадиционные формы // Вестник криминалистики. – 2001. .

Нам такой подход, при всей его внешней неортодоксальности, представляется совершенно обоснованным. Эти отрасли права, в принципе, отстоят достаточно далеко от криминалистических отраслей права, специалистами в которых работники уголовной юстиции быть не обязаны, а потому для исследования вопросов, лежащих в сферах этих отраслей права, должны привлекаться сведущие в них лица.

A. А. Эксархопуло описывает и детально анализирует материалы следующего уголовного дела, расследованного по фактам, несомненно, думается, связанным с коррупцией (хотя автор об этом не упоминает).

B., Б. и 3. организовали внеочередное общее собрание акционеров АОЗТ «Принт», на котором приняли решение об отстранении генерального директора общества М. от занимаемой должности за однократное нарушение им своих обязанностей; тут же на эту должность был назначен 3.

Через несколько дней проводится еще одно собрание акционеров этого общества в том же составе, которое принимает решение

о продаже принадлежащего обществу имущества. На следующий день генеральный директор 3. подписывает соответствующий договор с покупателем.

Ни в первом, ни во втором собрании прежний генеральный директор М. участия не принимал и какое-то время, ничего не подозревая о состоявшихся решениях, продолжал исполнять свои обязанности генерального директора.

Очевидно, что решение таких вопросов, как имели ли право участники собраний В., Б. и 3. принимать указанные решения от имени акционеров АОЗТ, законность оснований для увольнения генерального директора М. и назначения на эту должность 3., правовые аспекты заключенной сделки по отчуждению имущества, верно отмечает автор, требовали углубленных специальных познаний в соответствующих отраслях права, без привлечения которых в виде юридической (правовой) экспертизы самим следователем обоснованно разрешены быть не могли [121] См.: Эксархопуло А.Л. Специальные познания и их применение в исследовании материалов уголовного дела. – СПб., 2005. – С. 62–87. .