Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

Действительно, Гурвич анализирует не дословное содержание опубликованных работ немецкого философа – основной упор он делает на поиск тенденций мысли Фихте, используя при этом материалы рукописных архивов немецкого философа [263] Работа в архивах Прусской императорской библиотеки в Берлине над рукописями Фихте являлась стержневым пунктом исследовательского замысла молодого Гурвича: именно в этих целях он берет отпуск без содержания на 1923/24 учебный год на Русском юридическом факультете в Праге и именно эту причину (необходимость работы в Берлинской библиотеке над рукописями Фихте) он указывает в заявлении на научный отпуск (заявление Г. Д. Гурвича от 8 октября 1923 г.). О напряженной работе над «почти нечитаемыми» рукописями Фихте Гурвич пишет известному в Германии того времени специалисту по философии Фихте Фрицу Медикусу (письмо Г. Гурвича Ф. Медикусу от 26 января 1924 г. (цит. по: Gurvitch G. Ecrits allemands. Vol. 1. P. 347)). . Замысел работы Гурвича состоял в демонстрации того, что основные принципы этической системы Фихте уже сформулированы в рукописях мыслителя. Опубликованные после смерти Фихте, эти рукописи были отредактированы его сыном, вследствие чего претерпели в некоторых местах существенные изменения [264] Письмо Г. Гурвича Ф. Медикусу от 26 января 1924 г. Это же Гурвич подтверждает и в своем автобиографическом очерке: Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 7. . Поэтому неудивительно, что ряд выводов, высказанных Гурвичем в работе 1924 г. и основанных на изначальных рукописях немецкого мыслителя, оказались противоречащими обычным представлениям о философии Фихте, которые были сформулированы исследователями, ориентирующимися на опубликованные трактаты немецкого философа [265] См. рецензии M. Гейгера (Geiger M. Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik // Theologische Literaturzeitung. 1926. Nr. 51. S. 145–146), M. Геру (Guéroult М. Le système fichteen de la morale concrète d’après G. Gurwitsch // Revue de Métaphysique et de Morale. 1926. No. 33. P. 127–133). Французский правовед Гастон Ришар также указывает на вольность автора в обращении с первичными источниками, приводя в пример как раз его исследование о Фихте (Richard G. Le transpersonalisme dans l’éthique de Fichte // Revue internationale de sociologie. 1935. No. 43. P. 411). .

В связи с этим Н. О. Лосский отмечает, что Гурвичу не удалось «достичь идеал-реализма» и поэтому он «впадает в алогический реализм, могущий легко перейти в пантеизм» [266] Диспут ГД. Гурвича. , формулируя свои собственные принципы, положительными моментами которых, по мнению критика, были «установление понятия индивидуальности, критика примата практического разума» [267] Отчет о деятельности: Русское философское общество в Праге // Руль. 1925. 17 июня. С. 4. . Критические ремарки двух знаменитых русских философов вполне объяснимы в рамках той философской дискуссии, которая была подспудно заложена в работе Гурвича о Фихте. Сам Гурвич рассматривал эту работу в ракурсе борьбы против «опасностей мистицизма, свойственных интуитивистской философии двух русских мыслителей – Лосского и Франка – и лежащим в основе этой философии идеям славянофилов, которые, в свою очередь, коренятся в религиозной философии православия» [268] Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 5. , и как попытку «достичь синтеза между интуицией и диалектикой» [269] Ibid. Р. 6. В своих зрелых работах позднего, «французского» периода творчества Гурвич уже очень редко ссылается на авторитет малоизвестных на Западе русских философов, но многие ключевые концепции его социологической теории находят свое основание именно в идее всеединства. Подбирая разные варианты перевода для этого термина, Гурвич опирается на этот мировоззренческий принцип, восходящий к трудам В. С. Соловьева, А. С. Хомякова и других русских философов-идеалистов. Так же как и его единомышленники (СИ. Гессен, С. Л. Франк и др.), он остается верным данному принципу, основными моментами которого, по мнению Анджея Валицкого, были: «1) идея примирения единого и многого в синтезе, направленном как против атомизма XIX в., так и против простого монизма, который есть не что иное, как тоталитарное извращение идеи единства; 2) идея “иерархии уровней”, направленная против редукционизма; 3) идея автономии, противопоставляемая натурализму и психологизму» (Walicki A. Legal Philosophies of Russian Liberalism. P. 417). . В то же время мыслитель указывал на идеи этих двух русских философов как на ценнейшее дополнение к развитию европейской философской мысли, позволяющее компенсировать картезианские мотивы за счет теории иррационального и за счет основанной на интуитивизме эпистемологии [270] См.: Gurvitch G. Phénoménologie et critiсisme. Une confrontation entre les deux courants dans la philosophie d’Emile Lask et de Nikolai Hartmann… P. 284. . Очевидно, что спор шел не только и не столько об этических идеях Фихте, сколько о мировоззренческих установках русского философского дискурса в целом [271] В этом отношении характерно, что в своей рецензии на книгу Гурвича Н. О. Лосский называет его типичным «представителем русской философии во всей ее оригинальности» ( Losskij N. Fichtes konkrete Ethikim Lichte des modernen Transcendentalismus… S. 355). Интересный вывод делает американский исследователь Р. Сведберг. Соглашаясь с тем, что в работе 1924 г. Гурвич формулирует скорее собственную этическую систему, чем описывает систему Фихте, Сведберг считает, что замыслом данной работы был синтез философии русского интуитивизма и немецкого неокантианства (см.: Swedberg R. Sociology as Disenchantment: The Evolution of the Work of Georges Gurvitch. Р. 69). И хотя в данном аспекте приходится говорить о влиянии не неокантианства, а феноменологии, замечание американского ученого справедливо в том смысле, что раскрывает попытку Гурвича переработать и развить ключевые положения русского философского дискурса. На скрытую религиозную полемику в работах Гурвича обращали внимание и другие исследователи. Так, канадский ученый Ф. Сен-Луи считает, что «диалектика Гурвича – это борьба за Абсолютное, борьба с ностальгической, индифферентной по отношению к христианству социологией» (Saint-Louis F. D’Auguste Comte… a Georges Gurvitch // Revue de l’Institut de Sociologie. 1988. No. 1–2. Р. 163). .

В этой работе Гурвича о Фихте очевиден такой принцип подхода к изучению социальных явлений, как рассмотрение права в качестве промежуточного звена между сферами идеального и эмпирического, формы примирения индивидуальных и коллективных интересов и ценностей [272] В этом заключался первоначальный проект исследования Гурвича по философии права Фихте, где Гурвич пытался сформулировать эскиз своей концепции социального права. См. первую работу Гурвича о Фихте: Gurwitsch G. Personal– und Gemeinschaftswert in der Ethik Fichtes. Berlin, 1922. и в качестве попытки воплощения нравственных идеалов в эмпирической действительности. Характерно также использование идеал-реалистической методологии (синтеза диалектики и интуитивизма) для анализа правогенеза, конструирование регулятивных механизмов общества на фактической данности идеалов такими, какими они предстают в социальном бытии, а не в трансцендентальной перспективе [273] Gurwitsch G. Fichtes System der konkreten Ethik. S. 360 usw. Здесь можно видеть влияние феноменологии, которое, несомненно, давало о себе знать в те годы. Однако нужно отметить, что как раз в «философии Фихте последнего периода» Гурвич искал «разрешения противоречий, в которых запутались представители феноменологии» (Gurvitch G. Mon itinéraire intellectuel ou exclu de la horde… Р. 7). .