Михаил Антонов - Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича

В силу вышесказанного изучение общества предполагает в качестве одной из первостепенных задач изучение действующих в этом обществе временных перспектив, плюрализм которых служит основой для образования иных социальных систем, таких как система знания, системы права, этики, экономики и т. п. Каждая из этих систем несет в себе плюрализм той временной системы, в которой она образуется и развивается. Таким образом социальный плюрализм получает еще одно методологическое обоснование: плюрализм и многовариантность нормативных, познавательных, культурных систем общества ставится мыслителем в зависимость от различия способов восприятия времени в разных формах социабельности. С этой точки зрения существует обратная связь между социальными структурами и их временными перспективами, скоординированность которых становится возможной в силу того, что и те и другие входят в состав тотальных социальных явлений [556] См.: Ibid. Однако единство времени, без которого немыслимо социальное бытие, не дано в обществе как готовый факт, такое единство – результат унификации, получаемый благодаря «борьбе человека за обладание временем» во имя того, чтобы «не затеряться во множестве временных перспектив» (Ibid. P. 332). Именно эта борьба составляет основное содержание физической и социальной жизни человека. . Поэтому социальное время, по сути, представляет собой «централизацию и дифференциацию движений тотальных социальных явлений», и особенность его состоит в «присущем ему максимально возможном количестве символических значений» [557] Gurvitch G. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. Р. 338, 340. .

В данном аспекте при изучении проблемы временных перспектив Гурвич следует за Марселем Моссом, который выдвинул гипотезу о существовании в социуме нескольких независимых друг от друга уровней восприятия времени, и развивает критику классических научных концепций восприятия времени. Ошибкой последних было предположение, что время есть некая универсальная величина, тогда как в действительности существует множество временных перспектив (индивидуальные, групповые, правовые, религиозные и др.), каждая из которых имеет свои собственные ритмы и способы связи с социальным целым [558] См.: Gurvitch G. The Social Frameworks of Knowledge. Oxford: Basil Blackwell, 1971. Р. 3 ff.; Idem. The Spectrum of Social Time. Р. 25. Показательно сходство этих идей Гурвича с концепций другого ученика Л. И. Петражицкого – П. А. Сорокина. См.: Sorokin Р., Merton R. K. Social Time: A Metodological and Functional Analysis // American Journal of Sociology. 1937. No. 42. Р. 615–629. О роли Гурвича в становлении французской социологии времени, см.: Farrugia F. L’histoire brève du temps social: Durkheim, Halbwachs, Gurvitch // Cahiers Internationaux de Sociologie. 1999. Vol. 106. и по-своему структурирует мышление участников общения [559] См.: Gurvitch G. The Social Frameworks of Knowledge. Р. 24. См. также: Веселкова Н. В. Социология времени и Жорж Гурвич // Рубеж. 2003. № 18. С. 50–64. .

В связи с этим Гурвич подчеркивает также различие своей концепции и феноменологической теории Гуссерля. Если последний мыслит взаимосвязь различных способов восприятия времени в категориях индивидуального сознания, то Гурвич полагает, что такой анализ должен вестись в перспективе социального целого, а точнее, тотального социального явления [560] См.: Gurvitch G. Déterminismes sociaux et liberté humaine. Р. 32. . Он уточняет, что «тотальные социальные явления одновременно создают социальное время и создаются им… поэтому социальное время не может быть определено вне связи с тотальными социальными явлениями» [561] Idem. The Spectrum of Social Time. Р. 27. . Таким образом, ученый высказывается в пользу концепции имманентности сознания бытию (очевидно влияние онтологической теории знания Н. О. Лосского), где время и моделируется и моделирует сознание, открытое по отношению к находящемуся в постоянном становлении бытию (здесь Гурвич разделяет методологические посылки теории А. Бергсона) [562] См .: Gurvitch G. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. P. 329. .

Мыслитель считает невозможным принятие какого-либо единого методологического видения социального времени, отказываясь и от «философского оправдания времени» как одного из неизменных модусов знания (что характерно для кантианства), и от «ниспровержения времени во имя вечности» в рамках религиозной эсхатологии, от классических представлений о времени либо как о движении (Аристотель), либо как о длительном восприятии (Августин), и ищет промежуточную теоретическую позицию [563] См.: Ibid. P. 329–330. . В первоначальном определении времени Гурвич следовал определению, данному Жаном Пиаже – «время как координация движения» [564] Ibid. P. 330. . Но мыслитель понимал эти термины несколько иначе, чем Ж. Пиаже, которого Гурвич обвинял в рационализме и в непонимании дисконтинуальной природы общественной жизни, где линейное развитие может сменяться разрывами в восприятии и конструировании времени, сменой иерархий временных перспектив. С точки зрения интеллектуальной биографии ученого интересно, что он подчеркивает самоочевидность таких временных разрывов в современной ему социальной жизни [565] См.: Ibid. P. 331. .

В другой работе Гурвич определяет социальное время как «централизацию или дифференциацию уникальных процессов, длительность которых выражается посредством их преемственности, и наоборот» [566] Gurvitch G. The Social Frameworks of Knowledge. Р. 24. . И хотя в данном определении мыслитель воспроизводит идеи А. Бергсона о длительности как сущностной характеристике социального времени, Гурвич также говорит об ошибочности теорий о «единстве времени», о «едином временном континууме» и т. п. [567] См.: Idem. The Spectrum of Social Time. Р. 15; Idem. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. Р. 331. , которые были характерны для «картезианского» [568] Gurvitch G. Deux aspects de la philosophie de Bergson: temps et liberté // Revue de Méthaphysique et de Morale. 1960. No. 65. Р. 307. мировоззрения Бергсона. К ошибкам последнего Гурвич относит предположение о заданности связи пространства и форм мышления, попытку представить время как вечность и выделить во времени ту или иную доминирующую перспективу (прошлое, настоящее или будущее) и, наконец, теорию о связанности научного знания с заданной и неподвижной иерархией временных перспектив [569] См.: Idem. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. P. 333–334. . Гурвич исходит из предпосылки о равнозначности, взаимообусловленности и взаимодополняемости временных перспектив и считает поэтому необходимым использование своей диалектической модели для познания и объяснения специфики многоаспектности социального времени [570] См.: Idem. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. P. 335. .

В этом смысле дисконтинуальность, прерывистость, является для Гурвича характерной чертой времени в обществе, здесь заметно сходство с философской теорией другого современника Гурвича – А. Н. Уайтхеда [571] Ср.: Gurvitch G. The Spectrum of Social Time. Р. 106 et suiv.; Уайтхед А. Н. Процесс и реальность // Уайтхед А. Н. Избранные работы по философии. М., 1990. Эти воззрения совпадают и с развитием идей Никласа Лумана в его статье «Weltzeit und Systemgeschichte» (Luhmann N. Weltzeit und Systemgeschichte. Uber die Beziehungen zwischen Zeithorizonten und sozialen Strukturen gesellschaftlicher Systeme // Luhmann N. Soziologische Aufklärung. Frankfurt a. M., 1975. S. 112 usw.). В этом отношении характерно совпадение критики двух мыслителей (Гурвича и Лумана) интеракционистской концепции Г. Мида за исключительно психологическое понимание времени как формы восприятия. См.: Gurvitch G. Brève esquisse de l’histoire de la sociologie // Traité de sociologie / G. Gurvitch (éd.). Paris: PUF, 1958. Vol. 1. Р. 28–64; Luhmann N. Soziale Systeme. Grundriss einer allgemeinen Theorie. Frankfurt a. M., 1991. S. 551 usw. , с которой мыслитель, однако, знаком не был. В качестве примера из современных ему концепций естествознания Гурвич приводил теорию относительности Эйнштейна, где предполагалась зависимость физического времени от восприятия познающего субъекта. Из этого тезиса логично вытекало предположение об относительности самого восприятия и его форм. А с учетом диалектики обратной перспективы мыслитель приходил к еще одному доказательству множественности социального времени, связность и единство которого в любом обществе оказываются лишь относительными [572] См.: Gurvitch G. La vocation actuelle de la sociologie. Vol. 2. P. 335–336. .