Е. Сыченко - Практика Европейского суда по правам человека в области защиты трудовых прав граждан и права на социальное обеспечение

Видимо, сложность ответа на эти вопросы побудила члена Совета Федерации Александра Торшина внести в Государственную думу проект Федерального конституционного закона № 564346-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации и проект закона № 564315-5 “О внесении изменений в статью 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и статью 312 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации”» [35] Официальный сайт ГД РФ: http://asozd2.duma.gov.ru/ (доступ 12.11.2013). . Согласно предложенным изменениям, которые приняты Государственной думой в первом чтении, суд наделяется правом обращения с запросом в Конституционный суд о проверке конституционности закона, подлежащего применению им в указанном деле, в том числе в связи с принятием межгосударственным органом по защите прав и свобод человека решения, в котором установлено нарушение положений международного договора Российской Федерации, связанное с применением закона, не соответствующего положениям международного договора Российской Федерации. Таким образом, автор законопроекта предлагает отказаться от «обязательной юрисдикции» Европейского суда и предоставить Конституционному суду право по сути пересмотра решений ЕСПЧ.

Данные законопроекты вызвали справедливую критику со стороны ученых и практиков [36] См., например: Шульга Р. Ю. Неправительственные правозащитные организации в свете реализации права на справедливое судебное разбирательство // Актуальные проблемы гуманитарных и социальных исследований. Материалы IХ Региональной научной конференции молодых ученых Сибири в области гуманитарных и социальных наук / Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск, 2011. С. 164; Ермолаева Н. Мина замедленного действия // Адвокатская газета. № 14. 2011 г.; Анна Пушкарская. Страсбург предстанет перед высшим судом Российским Конституционным// Коммерсант. 20.06.2011. , которые полагают, что подобные изменения губительно скажутся на уровне защиты прав человека в России.

Очевидно, что данный законопроект предлагает слишком радикальный метод решения проблемы обязательности решений Европейского суда и их соотношения с решениями Конституционного суда РФ. Решение же возникших сложностей в реализации постановлений ЕСПЧ в связи с принятием решения по делу К. Маркина должно было быть обдуманным, соответствовать как Конституции России, так и принципам, закрепленным в Европейской конвенции по правам человека. Интересно отметить, что в уже цитированном Определении Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда определением от 30 августа 2012 года, которым К. Маркину было отказано в пересмотре дела в связи с новыми обстоятельствами, нет решения данной коллизии. Военный суд теоретически мог в соответствии со ст. 15 Конституции еще раз утвердить приоритет Конституции РФ над Европейской Конвенцией и, следовательно, приоритет правовых позиций Конституционного суда РФ. Полагаем, воздержание Военного суда от подобного шага – это очень позитивное явление, которое говорит о том, что судебные власти ищут компромисса. Суд отметил, что разрешение конституционно-правовых и конвенциональных проблем в части взаимосвязи положений Конституции Российской Федерации и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выраженных, в том числе, в решениях Конституционного Суда Российской Федерации и ЕСПЧ по данному делу… не входят в компетенцию гарнизонного военного суда при решении вопроса о необходимости пересмотра судебного решения по делу Маркина по новым обстоятельствам, в связи с чем не являются предметом рассмотрения и оценки по данному делу [37] Определение Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 30 августа 2012 года, см. сноску 8. .

Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. № 21 г. «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней» оставило этот проблемный вопрос в стороне.

По мнению некоторых исследователей, из смысла ст. 2 Конституции РФ следует, что в части, касающейся прав человека, Конституция не имеет приоритета над Конвенцией. Это означает, что Государство должно ориентироваться на те правовые положения, закрепленные в его Конституции и (или) в Конвенции, которые гарантируют более высокий уровень обеспечения прав и свобод [38] Лапаева В. В. Проблема соотношения юридической силы Конституции РФ и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (по материалам дела «К. Маркин против России»). http://igpran.ru/articles/2957/ (доступ 02.11.2013). . При этом возникает вопрос, какой компетентный орган сможет определить, каким документом предоставляется более высокий уровень прав?

Полагаем, что главенство Конституции РФ – это общее правило, действующее, в том числе, в сфере прав человека. Государство определяет объем этих прав исходя, помимо прочего, из особенностей общества, из необходимости обеспечить баланс интересов противостоящих сторон (как, например, работника и работодателя). Европейская конвенция содержит, по сути, аналогичные правила, поэтому главная ее сила – это толкование норм, данное Европейским судом, которое приближает нормы к обстоятельствам современной жизни, развивается с годами, предоставляя все большую защиту, внедряясь, в том числе, и в сферу социальных прав человека. Поэтому с одной стороны, неправильно и губительно противопоставлять Конвенцию и Конституцию РФ, а с другой стороны, применение правовых позиций Европейского суда во всех странах Совета Европы без оглядки на исторические, культурные, религиозные особенности конкретных народов может умалить национальную самобытность и может войти в противоречие с устоями общества. Поэтому необходимо различать ситуации, когда оппозиция реализации решения ЕСПЧ против России действительно обусловлена неприемлемостью решения для Российской культуры (приведем пример запрещения гей-парадов, хотя многие могут посчитать его спорным), от ситуаций, когда устаревший государственный принцип совершенно безосновательно сопротивляется прогрессу (как в деле Маркина).

Согласно Постановлению Конституционного суда РФ от 6 декабря 2013 г. № 27-П [39] Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 6 декабря 2013 г. № 27-П // Российская газета. Федеральный выпуск № 626, 18 декабря 2013 г. противоречия между решением Европейского суда по правам человека и постановлением Конституционного суда РФ могут быть разрешены Конституционным судом РФ. КС РФ постановил, что исходя из пунктов 3 и 4 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса РФ в случае обнаружения подобного противоречия при пересмотре дела в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, суд первой инстанции имеет право приостановить производство по делу и обратиться с заявлением в Конституционный суд РФ. Таким образом, последнее слово оставлено за Конституционным судом РФ. Остается надеяться, что предложенный механизм будет взвешенно использоваться и будет направлен на достижение компромисса при разрешении противоречий, обеспечив реализацию правовых позиций ЕСПЧ в условиях национальной самобытности, не умалив при этом права человека, предусмотренные Европейской конвенцией. Полагаем, что позиция Конституционного суда, выраженная в указанном выше Постановлении не должна восприниматься, как возможность «пересмотра» правовых позиций Европейского суда, или как сомнение в их обязательности. Сомнения официальных лиц России в обязательном статусе решений Европейского суда по правам человека чрезвычайно опасны. Как указывает профессор Карин Беше-Головко, подобные сомнения могут привести к развитию правового нигилизма, разрушающего национальную правовую систему [40] Карин Беше-Головко. Исполнение решений европейского суда по правам человека как обязательство любого члена Совета Европы // Реализация Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод: проблемы и перспективы. Сборник материалов международной конференции 11–12 ноября 2010 года, г. Пермь / Составители: Марголина Т. И., Колмогорова Д. М. Пермь,2010. С. 37. .