Виталий Рябчук - Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование

Введение в закон термина “государственная измена” неизбежно приведет к тому, что в одном Кодексе, а возможно даже в одной статье, определение “государственный” будет иметь различные, по существу противоположные, значения, что, по нашему мнению, совершенно недопустимо [94] Автор оказался прав в своих прогнозах. Именно такое положение наблюдается в УК РФ 1996 года, в статье 275 которого употреблены выражения «государственная измена» и «государственная тайна», то есть в первом случае слово «государственная» означает «направленная против государства», а во втором – «принадлежащая государству, охраняемая государством». .

Заметим попутно, что иностранные термины, которые традиционно, но далеко не точно переводятся на русский язык как “государственная измена”, в оригинале зачастую имеют совершенно иной оттенок. Так, по-английски это понятие звучит как “high-treason”, по-немецки – как “Hochverrat”, что при буквальном переводе в обоих случаях можно передать словами “верховная”, “главная” или “высшая измена” (ср. выражение “вышняя измена” из “Наказа” Екатерины II). В разделе 3 ст. III Конституции США аналогичное преступление именуется “изменой Соединенным Штатам” [95] См.: Конституции буржуазных государств. М.: Юридическая литература, 1982. С. 29. . Это, с нашей точки зрения, тоже подтверждает отсутствие оснований реанимировать устаревший, давно у нас в стране не применявшийся и неточный термин “государственная измена”.

На основании изложенного состав, предусмотренный ст. 246, предлагаем назвать “изменой государству” или “изменой Российской Федерации”, что, на наш взгляд, более точно указывает на направленность преступления и позволяет избежать некоторой двусмысленности термина, содержащегося в проекте УК…

Иначе, по нашему мнению, чем это предлагается в проекте УК, должна решаться проблема субъекта измены государству (измены Российской Федерации), к которой в настоящее время необходим новый подход. В частности, с нашей точки зрения, в нынешних условиях нельзя больше рассматривать это преступление как деяние, совершаемое исключительно специальным субъектом – гражданином Российской Федерации.

Прежде всего это вызывается сложностью определения гражданства того или иного лица и объема его обязанностей по отношению к различным государственным образованиям, возникающим на месте бывшего Союза ССР, а также введением в Российской Федерации институтов двойного и почетного гражданства…

Во-вторых, вызывает сомнение, насколько соответствует международным обязательствам нашей страны закрепляемое в ст. ст. 246 и 247 проекта положение, согласно которому за одни и те же действия (за шпионаж) граждане России несут более суровую ответственность, чем иностранные граждане или лица без гражданства [96] В рассматриваемом проекте УК России 1992 года шпионаж, совершенный российским гражданином, признавался особо тяжким преступлением, в то время как то же деяние со стороны иностранного гражданина или лица без гражданства относилось к категории лишь тяжких преступлений. , хотя за весьма близкое по объективной стороне преступление – промышленный шпионаж (ст. 185), да и за все остальные преступления против государства (ст. ст. 248–251) проектом предусматривается одинаковая ответственность для всех лиц, независимо от их гражданства.

Даже для участия в заговоре с целью захвата власти (ст. 248), который традиционно рассматривался и рассматривается по действующему УК РСФСР как одна из форм измены Родине, проект не устанавливает подобных ограничений.

Нельзя принимать безоговорочно и высказываемые иногда соображения, что к иностранным гражданам, занимающимся шпионажем против нашей страны, следует относиться с меньшей строгостью, так как они якобы действуют при этом из патриотических соображений. Анализ рассмотренных судами уголовных дел на шпионов-иностранцев показывает, что подавляющее большинство из них собирали сведения не для той страны, гражданами которой они являлись, а для какой-либо иной державы. Что же касается лиц без гражданства, то к ним приведенная точка зрения вообще никакого отношения не имеет.

Нелогичным представляется и то, что, согласно проекту, иностранные граждане и лица без гражданства должны будут отвечать только за передачу или собирание с целью передачи перечисленным в законе “адресатам” сведений, составляющих государственную тайну. В то же время субъектами оказания тем же “адресатам” помощи в проведении враждебной деятельности в ущерб безопасности России проект признает лишь российских граждан. Между тем данный состав образуют, в частности, такие действия, как вербовка агентуры для иностранного государства или зарубежной организации, доставление агентам инструкций, материалов для совершения преступлений против государства и т. п., которые составом шпионажа не охватываются, хотя и тесно связаны с ним. Вряд ли это справедливо, тем более что иностранные граждане или лица без гражданства могут совершать подобные действия с тем же эффектом, что и граждане России, а на степень общественной опасности таких деяний гражданство субъекта никак не влияет.

При решении данного вопроса следует, на наш взгляд, исходить из широко распространенной в большинстве стран уголовно-правовой доктрины, согласно которой субъектом измены (или отдельных ее форм) признается любое лицо, а не только гражданин (подданный) государства, против которого она направлена. Так, по англо-американскому уголовному праву верховная измена – это нарушение обязанности быть верным Великобритании или США. Эта обязанность определяет уголовную ответственность граждан или подданных названных стран, где бы они ни находились (принцип гражданства). Иностранец, который проживает на территории Великобритании или Соединенных Штатов и находится под защитой законов этих держав, признается “обязанным быть верным” стране пребывания, а следовательно, включается в число субъектов измены. Характерно, что выезд его за границу не освобождает от “обязанности быть верным”, в связи с чем совершение им деяния на территории другого государства признается изменой.

Ответственность за измену независимо от гражданства устанавливает ст. 241 Уголовного кодекса Италии.

Согласно п.п. 2 и 4 § 5 Уголовного кодекса ФРГ за государственные преступления, в том числе за изменнические деяния, несут ответственность как граждане ФРГ, так и иностранные граждане, причем ответственность и для тех, и для других наступает по законам ФРГ, независимо от того, совершено ли деяние на территории ФРГ или за ее пределами [97] См.: Кузнецова Н, Вельцель Л. Уголовное право ФРГ. М.: Издательство МГУ, 1980. С. 175. .