Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)

Приготовление, покушение и деятельность соучастников опасны не сами по себе, а как части выполнения соответствующих конкретных составов преступлений: кражи, убийства, подлога и т. д. Не случайно «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» объединяют покушение и приготовление в родовое понятие «неоконченного преступления». Если приготовление и покушение оторвать от конкретных составов, стадиями исполнения которых они являются, и превратить в самостоятельные составы, ответственность за них потеряет под собой всякую реальную основу. Лицо наказывается не за абстрактные составы приготовления и покушения, а за приготовление к хищению, за покушение на убийство и т. д.

Основанием ответственности за приготовление и покушение так же как основанием ответственности за оконченное преступление является наличие в действиях лица признаков состава преступления.

Объект посягательства в приготовлении и покушении должен быть доказан так же четко, как и в оконченном преступлении. Без доказательства наличия объекта посягательства нет ни приготовления, ни покушения. [252] Мы не согласны с точкой зрения А. Н. Трайнина, изложенной на стр. 297 его монографии (Общее учение о составе преступления, М., 1967), что в негодном покушении (покушение на негодный объект) отсутствует дополнительно к последствиям также объект. И в покушении, осложненном фактической ошибкой лица относительно объекта и предмета преступления, объект не перестает существовать от того, что в конкретном случае субъект ошибается о его существовании. Там, где нет объекта, нет преступного посягательства. Аналогичную ошибку допускает Н. Д. Дурманов, когда пишет: «При совершении приготовительных действий конкретный объект и предмет посягательства в ряде случаев могут быть не определены. Во всяком случае многие юридически существенные моменты могут быть еще не охвачены умыслом». (Стадии совершения преступления по советскому уголовному праву, М., 1956, стр. 68).

Поэтому все рассуждения сторонников наказуемости приготовления в особо указанных в законе случаях о неопределенности приготовлений, о том, что никогда не известно, куплена ли веревка для хозяйственных целей или для убийства [253] См., например, Чельцов. Некоторые опорные вопросы учения о преступлении, «Социалистическая законность» 1947 г. № 4, стр. 9. , бьют мимо цели. Где не установлен объект посягательства, там нет и приготовления.

Субъект и субъективная сторона в приготовлении и покушении те же, что и в оконченном преступлении. Эти положения не нуждаются в особом доказательстве. Следует только подчеркнуть, что приготовление и покушение возможны лишь в преступлениях с прямым умыслом.

Объективная сторона в покушении полностью совпадает с оконченным преступлением, за исключением преступного результата. В приготовлении, как указывалось, отсутствует и действие исполнения. Но это отнюдь не означает, что фактически отсутствующие элементы состава вообще не находятся в сфере судебного разбирательства. Суд устанавливает преступный результат и в покушении, и в приготовлении, причем с точностью до соответствующих единиц измерения ущерба (рубля, метра и пр.). Но доказывает их суд не как фактически наступившие, а как долженствующие наступить, если бы не помешали не зависящие от лица обстоятельства.

Б., работая браковщицей жаккардового цеха, с целью последующего хищения скрыла от учета 38 жаккардовых покрывал на сумму 3952 руб. Похитить государственное имущество ей не удалось по не зависящим от нее обстоятельствам. Виновная была осуждена за приготовление к хищению. Суд четко установил тот ущерб, который должен был наступить в результате хищения, но не последовал по не зависящим от виновной обстоятельствам. Без установления этого ущерба суд не мог бы правильно квалифицировать деяние, так как было бы неизвестно, приготовление к мелкому, простому или крупному хищению совершила виновная. [254] Архив Московского городского суда, 1955 г., дело № У-4156.

Таким образом, ненаступление преступного результата по не зависящим от лица обстоятельствам не может устранить уголовной ответственности лица.

Точное установление ущерба, который должен наступить, если бы умышленная преступная деятельность не была прервана, важно и для индивидуализации наказания за приготовление и покушение.

Готовясь к совершению преступления либо покушаясь на преступление, субъект иногда причиняет какой-то преступный ущерб либо объекту посягательства, либо другому объекту. Например, готовясь к хищению, субъект уничтожает чужое имущество (ломает двери, разбирает стену и т. д.) или, покушаясь, на убийство, субъект ранит жертву. Встает вопрос о квалификации подобного причинения ущерба.

Здесь возможны два варианта: а) причиненный ущерб никак не отражается при квалификации приготовления или покушения и б) совершенное лицом следует рассматривать как совокупность приготовления (покушения) и соответствующего оконченного преступления.

На стадии приготовления субъект может причинить ущерб лишь другому объекту, но не объекту посягательства, от которого приготовление отделено стадией исполнения. Так, готовясь к убийству, субъект может приобрести пистолет или яд. Налицо будет идеальная совокупность приготовления к убийству (ст. ст. 19 и 136 УК) и преступления против общественной безопасности (ст. 182 или 179 УК). Словом, там, где приготовительные действия посягают одновременно и на другой объект, образуя, таким образом, оконченное преступление, виновный отвечает за два преступных деяния (за приготовление и за оконченное преступление) по правилам идеальной совокупности.

Особо следует остановиться на подлоге документов.

Анализируя понятие подлога, мы должны иметь в виду, что для социалистического правопорядка опасен не самый подлог, то есть не самая фальсификация документов, а использование подложных документов в тех или иных обычно незаконных интересах субъекта. Именно использованием подложных документов лицо посягает на объект подлога – установленную в СССР систему письменного удостоверения фактов, имеющих юридическое значение [255] См. Т. Л. Сергеева. Борьба с подлогами документов по советскому уголовному праву, М., 1949, стр. 123; Б. С. Никифоров. Борьба с мошенническими посягательствами на социалистическую и личную собственность, М., 1952, стр. 94–96. . Самый подлог документов (фальсификация документов) выступает при этом как приготовление к подобному виду преступлений против порядка управления [256] Проф. В. Д. Меньшагин справедливо отмечал, что подлог документов, предусмотренный в ст. 72 УК, «… является, по существу, лишь приготовительным действием к посягательству на деятельность государственного аппарата» ( В. Д. Меньшагин. Преступления против порядка управления, М., 1946, стр. 11). .