Нинель Кузнецова - Избранные труды (сборник)

Следует признать, что применяемый «Основными началами» термин «начатое и неоконченное преступление» является недостаточно четким. Недостаточная четкость этого понятия привела к тому, что УК УССР, в Общей части истолковав его как «начало исполнения», установил уголовную ответственность только за покушение.

Вряд ли можно признать удачной замену «Основными началами» при характеристике покушения ясного и понятного положения – ненаступление преступного результата по не зависевшим от лица обстоятельствам, о котором говорилось в «Руководящих началах» и в УК РСФСР 1922 г., довольно неопределенным выражением – ненаступление преступного результата по «каким-либо причинам». Добровольный отказ тоже является причиной ненаступления преступного результата, однако при добровольном отказе нет ни приготовления к преступлению, ни покушения на него. Следует отметить, что в «Основных началах» ничего не говорится о добровольном отказе.

Переход нашей страны к социалистической индустриализации и коллективизации сельского хозяйства потребовал дальнейшего укрепления социалистической законности. XIV партийная конференция, состоявшаяся в 1925 г., признала укрепление социалистической законности очередной задачей Советского государства. В решениях конференции, говорилось, что «интересы укрепления пролетарского государства и дальнейшего роста доверия к нему со стороны широких масс крестьянства в связи с проводимой ныне политикой партии требуют максимального упрочения революционной законности…» [371] КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК, ч. II, изд. 7-е. Госполитиздат, 1954, стр. 162.

Перед советским уголовным правом стояла задача всемерно способствовать социалистической индустриализации путем борьбы с расхитителями народного добра и бесхозяйственностью, за строжайшее соблюдение производственной и трудовой дисциплины.

Не менее ответственные задачи возлагались на советское уголовное право и в деле содействия коллективизации сельского хозяйства, в области охраны новых, социалистических общественных отношений в деревне. Нужно было организовать систематическую и беспощадную борьбу с кулачеством и расхитителями колхозного имущества, объявить войну хулиганству и поножовщине на селе.

Все эти и подобные им мероприятия уголовно-правового характера были хотя и вспомогательными, но необходимыми элементами охраны социалистических общественных отношений.

С учетом указанных выше задач, руководствуясь постановлениями общесоюзного закона – «Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», должны были строиться уголовные кодексы союзных республик.

Изданию УК РСФСР редакции 1926 г. предшествовала большая подготовительная работа. И опять, как в 1921–1922 гг., «больным» вопросом, как его тогда называли, становится вопрос о конструкции ответственности за приготовление к преступлению. Различные проекты УК содержали по этому вопросу различные, подчас прямо противоположные решения: проект НКЮ РСФСР следовал в этом отношении положениям ст. 11 УК РСФСР 1922 г. (с поправкой, внесенной в эту статью в 1923 г.); проект комиссии СНК РСФСР считал необходимым наказывать приготовление и включал приготовление в понятие покушения; проекты Конституционной комиссии и Комиссии законодательных предположений предлагали наказывать приготовление лишь в особо указанных в законе случаях; наконец, проект УК, одобренный СНК РСФСР, предусматривал наказуемость и приготовления и покушения наравне с оконченным преступлением. Этот последний проект лег в основу ныне действующего УК РСФСР 1926 г.

В УК РСФСР 1926 г. ответственность за предварительную преступную деятельность строится в соответствии с материальным определением преступления. Ст. 19 этого кодекса устанавливает: «Покушение на какое-либо преступление, а равно и приготовительные к преступлению действия, выражающиеся в приискании или приспособлении орудий, средств и создании условий преступления, преследуются так же, как совершенное преступление, причем суд, при выборе меры социальной защиты судебно-исправительного характера, должен руководствоваться степенью опасности лица, совершившего покушение или приготовление, подготовленности преступления и близостью наступления его последствий, а также рассмотрением причин, в силу которых преступление не было доведено до конца.

В случаях, если преступление не было совершено по добровольному отказу лица, намеревавшегося совершить это преступление, от его совершения, суд устанавливает соответствующую меру социальной защиты за те действия, которые фактически были совершены покушавшимся или приготовлявшимся». В то же время УК УССР редакции 1927 г. в вопросах ответственности за приготовление и покушение пошел по пути УК РСФСР 1922 г.

На практике применения УК УССР 1927 г. можно еще раз убедиться в неприемлемости принципа ненаказуемости приготовлений ко всем преступлениям.

Трудности уголовного преследования и квалификации предварительной преступной деятельности, схоластические подчас споры о границах приготовления и покушения в сочетании с дискуссиями о социальной опасности лица и т. д. и т. п. – все то, от чего была избавлена деятельность судебно-прокурорских органов РСФСР после издания УК РСФСР 1926 г., в полной мере сохранилось на Украине вплоть до 1928 г., когда и в УК УССР был введен принцип наказуемости всех приготовлений наравне с покушением и оконченными преступлениями.

Достаточно просмотреть судебную практику судов УССР за 1927–1928 гг., чтобы убедиться в том, какие серьезные трудности вызывала ненаказуемость приготовления, установленная первоначально УК УССР.

Так, например приговором Изюмского окружного суда от 11 февраля 1927 г. Фарафонов и др. были осуждены по ст. 16 и ст. 56–17 УК УССР, то есть за покушение на совершение разбойного нападения. Обстоятельства дела, как они указаны в приговоре суда, следующие: «Осужденные, вставши с поезда и вооружившись обрезами и ножами, пошли на станцию с целью совершения разбойного нападения. В тот момент, когда подсудимые вошли в станционный коридор, их заметил уполномоченный ОГПУ и крикнул им: «Стой». Осужденный Фарафонов и другие бросились бежать, но были задержаны» [372] «Еженедельник советской юстиции», 1928, № 5 (111), стр. 149. .

Осужденные в кассационной жалобе писали, что считают приговор неправильным, потому что их действия являются не покушением, а приготовлением к разбойному нападению, вследствие чего они согласно ст. 18 УК УССР должны быть освобождены от уголовной ответственности. Интересно, как Кассационная коллегия аргументировала необходимость отклонения жалобы осужденных и оставление в силе приговора окружного суда. Коллегия сослалась на то, что «подсудимые не имели возможности привести в исполнение своего намерения, то есть совершить нападение на кассу, по причинам, от них не зависящим» [373] Там же. . Приведенные аргументы, правильно обосновывающие общественную опасность действий, совершенных осужденными, и необходимость наказания этих действий, однако вовсе не доказывают, что данные действия являлись покушением, а не приготовлением к преступлению (этот вопрос обходится в определении молчанием, хотя в жалобе указывается именно на него). В действительности же здесь имело место приготовление к преступлению, а именно создание условий для осуществления разбойного нападения на кассу. Но и эти действия являются общественно опасными и должны быть наказаны. Именно поэтому Фарафонов и другие были привлечены к уголовной ответственности и осуждены.