Александр Кирпичников - Российская коррупция

Сам Симанович во время февральских событий 1917 года был арестован. И ему пришлось давать взятку уже за собственное освобождение. Вернувшийся из эмиграции Александр Исаевич Солженицын в своем выступлении в Государственной думе сказал, что при всех недостатках и слабостях Временного правительства среди его членов не было воров и взяточников. Очевидно, писатель ошибается, не верить Симановичу в данном случае нет оснований. А тот уверял, что 200 тысяч рублей были вручены министру юстиции Переверзеву, после чего Симанович был освобожден под подписку о немедленном выезде из Петрограда. За отмену этой подписки Симанович вновь раскошелился. На этот раз взятку пришлось давать параллельной власти – в Петроградский Совет. Сорок тысяч рублей потребовал у него «за хлопоты» член исполкома Совета Николай Соколов – автор знаменитого приказа № 1, который отменил подчинение солдат офицерам и сыграл колоссальную роль в развале русской армии.

Коррупция поселилась в Советах еще до прихода их к власти, и это несомненно помогло ей развиться и окрепнуть после октября 1917 года.

Низвержение существующего режима, легкость, с которой это удалось сделать, одурманили разум победителей, им стало казаться, что так же легко, как взяли власть, в одночасье можно будет построить новое идеальное общество, надо только отменить частную собственность, буржуазную мораль и законы прежнего режима. И большевики совершили этот безумный шаг: они отменили действовавшее в России законодательство, все прежние законы Российского государства. Как и буржуазная мораль, оно было объявлено ненужным. Стал казаться реальностью призыв «Интернационала»:

Но одно дело с воодушевлением пропеть революционный гимн, а другое – наяву осуществить его фантастические и по своей сути анархические рекомендации.

Именно в эти дни замечательный писатель Леонид Андреев записал в своем дневнике: «В истории «Великорусская революция» займет место как небывалый дотоле момент, когда частью мира правил, как самодержец, коллективный Дурак…» Утописты, жаждущие «стать всем» и перепутавшие идеальный мир с реальным, освободили население колоссальной страны и от соблюдения законов, и от всякой морали.

Как бы ни был порочен прежний правопорядок, он имел пусть несовершенную, но юридическую основу и обеспечивал взаимное сосуществование людей. Теперь образовалась пустота, которая должна была заполниться революционным правопорядком. На деле – полный произвол толпы. Революционная «законность», основанная на «пролетарском сознании» вместо реальных законов; отрицание прошлого означали передачу власти любому вооруженному разбойнику, готовому грабить, и новым чиновникам, главным образом, из тех же разбойников, но вооруженных мандатом, дающим неограниченные права чинить во имя всеобщего блага любой произвол.

«…Древняя, темная историческая жизнь России, так долго скрывавшаяся под спудом империи, сразу выступила из берегов, как только большевицкая пропаганда (от кого бы и во имя чего бы она ни исходила) обратилась с призывом к жадным, мрачным и разбойничьим сторонам русской души…» Суть явления, схваченная Максимилианом Волошиным, шире вопросов, затрагиваемых нашей темой, но имеет к ней прямое отношение. Это явление и предопределило размах коррупции, поражавшей воображение даже вождя, бросившего разбойничий клич: «Грабь награбленное!»

Коррупция пронзила структуры советской власти с первых же минут ее реального владычества. Нувориши, дорвавшиеся до сладкого пирога власти, при отсутствии какого бы то ни было контроля, утрате религиозных ограничений и моральных ценностей, когда свобода и жизнь человеческая ровным счетом ничего не стоили, получили право и реальную возможность распоряжаться чужой и малоценной для них жизнью, чужой свободой и чужим имуществом. Множество чиновников старого аппарата, перешедших на службу к новой власти, приспосабливаясь к идеологии и требованиям новых властителей, успешно внедряли старые бюрократические традиции. И возник красный городничий (как бы он ни именовался – начальник ЧК или красный директор), такой же самодур, такой же всевластный хозяин чужих жизней, но только отягощенный идеологическими предрассудками демагог. Как заметил философ Николай Бердяев, «в нестерпимой революционной пошлости есть нечто гоголевское…»

Законодательный вакуум долго существовать не может, это гибель государства, и пришлось срочно лепить новое законодательство. Новые законы не успевали за жизнью, и ведомства стали издавать свои распоряжения и инструкции. Эти подзаконные акты навсегда определили характер советского законодательства, они имели преимущество перед законом, они не публиковались (или публиковались в закрытых ведомственных изданиях), многие были секретными или «для служебного пользования», их никто не знал, кроме служащих соответствующего ведомства, они целиком отдавали человека во власть чиновника, открывая необъятный простор для произвола и коррупции.

Новые чиновники легко подкупались, и взятка подчас была единственным средством вырваться из их лап, спасти жизнь. Один из руководителей кадетской партии И. В. Гессен рассказал в своих воспоминаниях, что Петроградская ЧК угрожала его другу привлечением к делу об убийстве Урицкого, и тогда он «сумел найти новоиспеченного сановника, который за солидную взятку выдал пропуск в Финляндию без предварительного сношения с Чекой». Сам Гессен сумел покинуть Петроград после того, как облегчил свой карман на 12 тысяч рублей в пользу советских чиновников.

Даже в условиях всеобщего беззакония и произвола широкое распространение взятки слишком компрометировало пролетарскую власть, и она вынуждена была принять оборонительные меры. 2 мая 1918 года Московский революционный трибунал приговорил четырех сотрудников следственной комиссии, обвинявшихся во взятках и шантаже, к шести месяцам тюремного заключения. Ленин был возмущен мягким приговором, потребовал исключения судей из партии и настоял на немедленном пересмотре дела. ВЦИК отменил приговор, и трое из четверых были осуждены на десять лет лишения свободы. События развивались стремительно – 4 мая Ленин направил наркому юстиции Дмитрию Курскому записку, в которой потребовал внести законопроект, в котором предусмотреть наказание за взятку не ниже десяти лет тюрьмы и, сверх того, десяти лет принудительных работ, а уже 8 мая он подписал декрет «О борьбе со взяточничеством».