Сергей Изосимов - Уголовное законодательство об ответственности за служебные преступления, совершаемые в коммерческих или иных организациях: история, современность, перспективы развития

К должностным лицам государственного аппарата в соответствии с примеч. 2 к ст. 109 УК РСФСР (ред. 1926 г.) приравнивались также лица, выполняющие управленческие функции в профсоюзных организациях. За совершение служебных преступлений (растраты, взятки и т. д.) они отвечали по статьям преступлений по должности.

При этом А. Р. Гюнтер обращал внимание на следующую особенность: «Для этой категории лиц устанавливается по УК РСФСР особый порядок, напоминающий собою тот порядок, который известен под именем административной гарантии, согласно которому должностные лица могут быть привлекаемы к уголовной ответственности лишь в том случае, если согласие на такое привлечение дает администрация виновного» [111] Гюнтер А. Р. Указ. соч. С. 5. . Во всех остальных случаях служащие профессиональных союзов рассматривались как частные граждане.

В данных установлениях усматривается некий аналог принципа диспозитивности, закрепленного в примеч. 2 к ст. 201 («Злоупотребление полномочиями») УК РФ 1996 г. и положений примеч. 3 к указанной норме [112] См., напр.: Изосимов С. В. Российское уголовное законодательство конца XIX – начала XX в.: преступления служащих коммерческих и иных организаций: Учеб. пособие. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вятской академии государственной службы, 2004. С. 39; Шнитенков А. В. Ответственность за преступления против интересов государственной службы и интересов службы в коммерческих и иных организациях. СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. С. 52; Гришин Д. А. Проблемы квалификации преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях / Под науч. ред. проф. С. Н. Сабанина. Екатеринбург: Изд-во Уральского юридического института МВД России, 2007. С. 16; и др. .

Таким образом, все вышеперечисленные категории служащих кооперативных организаций, артелей, профессиональных союзов и т. д. по советскому уголовному праву периода 20–30-х годов признавались должностными лицами, несущими уголовную ответственность наравне с государственными служащими.

К ним приравнивались также все категории служащих на государственных предприятиях, в учреждениях, организациях независимо от того, обладали они какими-либо управленческими, организационно-распорядительными, административно-хозяйственными функциями или исполняли обязанности технического персонала. В связи с этим М. Кожевников и Н. Лаговиер поясняли: «…когда говорят о должностных преступлениях, то имеются в виду преступления со стороны служащих не частных лиц и учреждений, а государственных предприятий или учреждений (безразлично, центральных или местных) и тех общественных организаций, которые выполняют задачи общего государственного значения».

Что касается служащих у частных лиц и работников негосударственных предприятий, то они по уголовному законодательству не относились к должностным лицам. Поэтому за нарушение своих обязанностей по отношению к частным лицам и учреждениям, в которых они состояли на службе, они не могли отвечать, как за преступления по должности. В то же время какого-либо особого охраняемого объекта общественно опасных деяний, совершаемых служащими указанных предприятий и организаций, ученые не выделяли, замечая, однако, что интересы частных лиц и учреждений, конечно, также защищаются в определенных рамках законом, но другими путями. «Если, например, служащий у какого-либо частного гражданина или в частном учреждении растратит или умышленно повредит, уничтожит вверенное ему хозяином имущество, он, конечно, будет отвечать за растрату, но не как за должностную растрату, а как за растрату обыкновенную» [113] Гюнтер А. Р. Указ. соч. С. 43. , – отмечали М. Кожевников и Н. Лаговиер.

Однако судебная практика и в этом случае шла иногда вразрез с законом и уголовно-правовой доктриной. Так, например, Пленум Верховного Суда РСФСР в своем разъяснении, опубликованном в «Судебной практике РСФСР», указывал, что «капитаны частновладельческих судов, обслуживающих нужды речного и морского транспорта, отвечают за халатное и небрежное отношение к своим обязанностям, повлекшее за собой аварии судов, наравне с должностными лицами» [114] Судебная практика РСФСР. 1927. № 17. .

Таким образом, мы еще раз убеждаемся в том, что проблема квалификации злоупотреблений по службе, совершаемых лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных структурных образованиях (не являющихся государственными), стояла в рассматриваемый период времени так же остро, как и сейчас. Разнообразны были и подходы к решению данных вопросов.

В дальнейшем свертывание нэпа, ликвидация частных предприятий, акционерных обществ, предприятий со смешанным капиталом, «огосударствление» кооперации, профсоюзов, других общественных организаций привели к тому, что дискуссии, о которых говорилось выше, оказались беспредметными.

В научных спорах 30–40-х и последующих годов вплоть до недавнего времени, в работах ученых-криминалистов, в материалах судебной практики обсуждался лишь круг полномочий работников государственных и общественных предприятий, учреждений и организаций, достаточный для отнесения их к числу должностных лиц. Дискутировались также проблемы, связанные с признанием должностными лицами тех или иных категорий работников (врачи, преподаватели, работники торговли, экспедиторы, заготовители и др.).

Крайнюю точку зрения при этом высказывал Б. С. Утевский, полагавший возможным признавать должностными лицами практически всех рабочих и колхозников. Это обосновывалось соображениями «принципиально-политического характера» о стирании граней между трудом умственным и физическим, о принципиальном отличии советского государственного аппарата от буржуазного и т. п. [115] См.: Утевский Б. С. Указ. соч. С. 379–394.

В республиканских УК, принятых в период с 1959 по 1962 г., в определениях должностного лица как субъекта должностных преступлений уже без всяких оговорок указывалось, что таковым является, в частности, лицо, занимающее в любом государственном или общественном предприятии, учреждении, организации должность, связанную с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей.

Переход государства к строго централизованной системе управления народным хозяйством с государственной собственностью потребовал иного регулирования ответственности не только за должностные, но и за хозяйственные преступления.

Закон установил ответственность за частнопредпринимательскую деятельность и коммерческое посредничество (ст. 153 УК РСФСР 1960 г.) [116] См.: Курс уголовного права. Особенная часть. Т. 4. М.: ИКД «Зерцало-М», 2002. С. 136. . При этом под частнопредпринимательской деятельностью, влекущей уголовную ответственность, понималась такая деятельность в целях извлечения наживы, которая осуществлялась с использованием либо под прикрытием государственных, кооперативных или иных общественных форм [117] См.: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 25 июня 1976 г. № 7 «О практике применения судами законодательства об ответственности за частнопредпринимательскую деятельность и коммерческое посредничество» // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1976. № 4. .