Арон Трайнин - Избранные труды

Таким образом, проводится как бы разделение компетенций «самого» преступления и его состава: политическая характеристика преступления дана в ст. 6 УК РСФСР, а его правовое понятие определяется составом. Такое расчленение преступления и его состава – глубоко ошибочно.

Согласно ст. 6 УК РСФСР преступлением является всякое действие или бездействие, направленное против Советского строя или нарушающее правопорядок, установленный рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени.

Состав преступления, как подробно было развито выше, есть совокупность всех объективных и субъективных признаков (элементов), которые определяют конкретные общественно опасные для социалистического государства действия (бездействие) в качестве преступления.

Таковы общие родовые определения, с одной стороны, преступления, с другой – состава преступления. Соответственно определяются и их виды.

Конкретизированным видом преступления является клевета, кража, убийство и т. д. Конкретизированным видом состава преступления является совокупность элементов, характеризующих клевету, кражу, убийство и другие виды составов. Составы, таким образом, раскрывают в конкретных фактических признаках содержание отдельных видов преступлений.

В общем учении о преступлении необходимо исследовать вопросы объекта и объективную сторону, субъекта и субъективную сторону. Соответственно в общем учении о составе преступления необходимо различать элементы, характеризующие объект, объективную сторону, субъекты и субъективную сторону преступления.

В некоторых случаях различное содержание понятий преступления и состава преступления выступает в самом законе с особой четкостью. Так, убийство как виновное причинение смерти едино, но составы убийства различны (ст. 136, 137, 138, 139 УК). Так, с другой стороны, один состав – хищение социалистической собственности, предусмотренное Указом от 4 июня 1947 г., – охватывает ряд преступлений: кражу, растрату, корыстное злоупотребление властью (не во всех случаях), мошенничество, причинившее ущерб государству, и др.

Различие понятий «преступление» и «состав преступления» отчетливо выступает и при определении ответственности соучастников: соучастие неизменно предполагает ответственность за одно и то же преступление , но не всегда за один и тот же состав.

Конечно, каждая правовая норма имеет политическое значение; правовое значение каждой нормы в силу этого лишь возрастает. Бесспорно, далее, что ст. 6 УК РСФСР, дающая материальное определение преступления, имеет большое политическое значение. Но в приведенном выше утверждении содержится другое: ст. 6 УК РСФСР будто бы является « лишь общей политической характеристикой преступления». Такое утверждение отрывает политическую оценку от правовой и тем самым искажает соотношение политического и правового начал в советском уголовном законодательстве; это утверждение находится в прямом противоречии с общими тенденциями советского уголовного законодательства и неоднократно выраженной волей советского законодателя.

Глубокая специфика социалистического уголовного права, его подлинный демократизм находят выражение в том, что в тексте закона нередко сочетались и сочетаются, с одной стороны, элементы, характеризующие состав преступления, с другой – признаки, относящиеся к его политической характеристике и тем самым раскрывающие смысл закона и его мотивы.

Уже в первых актах Советской власти политическая оценка преступных действий сопутствует установлению за них уголовной ответственности. Так, в обращении Совета Народных Комиссаров к Военно-революционному комитету 15 ноября 1917 г. «О борьбе со спекуляцией» было указано: «Продовольственная разруха, порожденная войной, бесхозяйственностью, обостряется до последней степени спекулянтами, мародерами и их пособниками на железных дорогах, в пароходствах, транспортных конторах и пр…

…Все лица, виновные в такого рода действиях, подлежат по специальным постановлениям Военно-Революционного комитета немедленному аресту и заключению в тюрьмах Кронштадта , впредь до предания военно-революционному суду.

Все народные организации должны быть привлечены к борьбе с продовольственными хищниками» [3] СУ РСФСР 1917 г., № 3, ст. 33. .

Таким образом, Декрет 15 ноября 1917 г. не только устанавливал уголовную ответственность за спекуляцию, но давал общеполитическую и хозяйственную оценку этого преступления.

Изданный позднее, в 1921 г., Закон «Об усилении наказания за проезд на паровозах и тормозных площадках лиц, не имеющих на то права» [4] См. постановление СТО 15 апреля 1921 г. (СУ РСФСР 1921 г. № 34, ст. 184). , указывал:

«Ввиду крайне тяжелого положения нашего транспорта, все усиливающегося наплыва безбилетных пассажиров и провоза незаконного количества клади не только в вагонах, но и на тормозных площадках и даже паровозах – применить особо суровые репрессии в отношении тех граждан, кои нарушают существующие железнодорожные правила, проезжают на тормозных площадках товарных вагонов и паровозах, а также и к тем должностным лицам, которые своим бездействием способствуют развитию этого пагубного для транспорта явления».

Здесь также закон говорит не только об уголовной ответственности, но и в обоснование закона – об общем «крайне тяжелом положении транспорта».

В приведенных актах политическая оценка преступных действий, против которых закон направлен, дана в общем введении к закону.

В законодательных актах, относящихся к более позднему времени и к последним годам, тенденция сочетания уголовно-правовой квалификации с политической характеристикой не ослабляется, она лишь выражается в новых формах: из общего введения к закону эта характеристика переходит в диспозицию и даже в санкцию закона.

Так, новая редакция ст. 128-в УК РСФСР на основании постановления ЦИК и СНК СССР 25 июля 1934 г. устанавливает, что «обвешивание и обмеривание покупателей, пользование при продаже неверными весами» и т. д. « караются как обворовывание потребителя и обман Советского государства ». Признаки «обворовывания потребителя» и «обман Советского государства» не включены в диспозицию закона; они не могут поэтому рассматриваться как элементы состава преступления, предусмотренного ст. 128-в (этого значения закон и не склонен им придавать.) Но поучительно, что указанные признаки – «обворовывание потребителя» и «обман государства» – уже непосредственно даны в самой уголовно-правовой норме: они начинают собой вторую, санкционирующую, часть этой нормы.