Арон Трайнин - Избранные труды

Помимо действия, к объективной стороне состава относятся время и способ совершения преступления. Вопрос о возможности применения аналогии при отсутствии в общественно опасном действии какого-либо из названных элементов должен быть решен отрицательно : эти элементы особо выделены в качестве специальных признаков, характеризующих определенную группу преступлений. Так, не может быть применена ч. 2 ст. 58 11УК РСФСР (контрреволюционная агитация) по аналогии при отсутствии указанных в этой части признаков – массовых волнений, использования религиозных или национальных предрассудков, военной обстановки или местности, объявленной на военном положении.

Таким образом, анализ возможности применения аналогии к отдельным группам элементов, определяющих состав преступления, приводит к следующему выводу: при помощи аналогии не могут быть восполнены или видоизменены элементы состава, характеризующие субъекта преступления, субъективную сторону и объект. Напротив, аналогия может применяться для восполнения пробелов, касающихся элементов, характеризующих объективную сторону преступления. Позволительно утверждать, что учет этого общего вывода обеспечил бы более правильное применение ст. 16 УК РСФСР – закона об аналогии. Более правильное, отвечающее закону, пользование аналогией облегчит решение общего вопроса о значении этого института в системе социалистического уголовного права.

Учение о составе преступления открывает возможность более точного выяснения существа распространительного толкования закона , которое и теорией, и судебной практикой не всегда четко понимается. Нередко распространительное толкование смешивается с аналогией. На деле – это понятия глубоко различные.

Аналогия имеет целью восполнить мысль законодателя. Задача толкования иная: толкование имеет целью вскрыть подлинную мысль законодателя, иногда неясно выраженную. В соответствии с этим к помощи аналогии прибегают тогда, когда в рассматриваемом действии отсутствует один из элементов, описанных в законе, к распространительному толкованию, напротив, – когда в рассматриваемом деянии имеются все элементы состава, предусмотренные законом. Распространительное толкование тем самым выражается лишь в более широком (распространительном) понимании одного из элементов состава [153] Правильно поэтому писал проф. М. М. Гродзинский: «Указания советского законодательства являются совершенно определенными, точными; а именно, предусматривая не только неполноту, но и отсутствие закона, советский закон тем самым четко разграничивает распространительное толкование уголовно-процессуальных норм, с одной стороны, и применение этих норм по аналогии – с другой. Распространительное толкование имеет место там, где законодатель предусмотрел данное процессуальное отношение, но не охватит всех его моментов, дал неполную, не исчерпывающую формулировку своих положений, относящихся к данному вопросу («Аналогия в советском уголовно-процессуальном праве», 1948, стр. 5). . Эластичность некоторых элементов состава, то расширяющихся, то сокращающихся (при ограничительном толковании) в своем объеме, объясняется тем, что законодатель нередко, описывая элементы состава, вынужден пользоваться терминами и понятиями, носящими довольно общий характер. Так, ст. 107 УК РСФСР предусматривает в качестве элемента состава спекуляции «предметы широкого потребления». Это понятие – предметы широкого потребления – охватывает, в первую очередь, конечно, мыло, соль и т. д.; но и далее, не вводя нового элемента, следовательно, не обращаясь к аналогии, а лишь распространяя объем этого элемента состава («предметы широкого потребления»), можно отнести сюда и одеколон, и шерсть, и меха, и т. д. Практика, не учитывая этой грани, лежащей между аналогией и распространительным толкованием, иногда прибегает к помощи ст. 16 УК РСФСР (аналогия) без достаточных оснований.

Учение о соучастии – одно из весьма сложных в теории уголовного права. Здесь возникает ряд общих и специальных проблем о причинной связи, виновности отдельных соучастников, их ответственности. Многие из этих проблем получают надлежащее разрешение на основе развитого выше общего учения о составе преступления. Остановимся, прежде всего, на общем понятии соучастия.

Соучастие не меняет оснований уголовной ответственности. Как индивидуально действующее лицо, так и лица, действующие по соучастию, отвечают лишь в том случае, если в их действиях содержатся все элементы состава соответствующего преступления, в частности, такого рода необходимые элементы состава, как причинная связь и вина.

Поучительно в этом отношении определение Уголовно-судебной коллегии Верховного Суда СССР от 13 июля 1949 г. по делу А.

А. признан виновным в том, что он вместе с осужденным за это же преступление (по другому делу) С., пася в горах скот, совершил кражу колхозной овцы.

Приговор народного суда и определение Верховного Суда Дагестанской АССР подлежат отмене с прекращением дела производством по следующим основаниям: суд не добыл никаких доказательств о причастности А. к хищению овцы. Свидетель, на которого ссылается суд в приговоре, показал, что он знает только то, что А. в его присутствии признавался в том, что С. похитил овцу, а он, А., после ел мясо этой овцы.

Других данных о том, что А. принимал участие в хищении овцы, в деле нет. Таким образом, один факт, что А. по приглашению С. ел мясо от похищенной овцы, не дает оснований для признания А. виновным в соучастии в хищении овцы.

Поэтому Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда СССР приговор народного суда Тляратинского района и определение Верховного Суда Дагестанской АССР в отношении А. отменила и дело производством прекратила.

Равным образом нет соучастия, если лицо, хотя объективно и содействовало причинению преступного результата, но содействовало невиновно. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 30 сентября 1949 г. по делу М. указано:

«М. признан виновным в том, что по сговору с Л., также осужденным по настоящему делу, он похитил из вагона один бидон краски весом в 90 кг.

Из дела видно, что М., не признавая себя виновным, показал, что, находясь на работе по ликвидации последствий аварии, по приказанию мастера Л. и вместе с ним перенес бидон краски с места аварии в вагон восстановительного поезда. При этом М. объяснил, что, выполняя приказания Л., у которого он находился в подчинении, он полагал, как ему об этом заявил Л., что краска будет использована для нужд восстановительного поезда.