Арон Трайнин - Избранные труды

Соучастие не есть простое совпадение деятельности нескольких лиц. Соучастие вместе с тем не есть деятельность нескольких лиц, всегда и обязательно основанная на предварительном соглашении. Между соучастниками необходима субъективная связь. Соучастие поэтому должно быть точнее определено как такого рода совместное совершение несколькими лицами одного и того же преступления, при котором, по крайней мере, организатор, подстрекатель и пособник знают о деятельности исполнителя. Где нет этой минимальной субъективной связи между участниками, там нет соучастия. Где эта субъективная связь принимает более интенсивные формы, там она служит основанием к различению отдельных видов соучастия. Верховный Суд СССР неизменно проводит четкое различие между объективным содействием исполнению преступления и соучастием в этом преступлении. Так, и в определении Военно-транспортной коллегии Верховного Суда СССР от 12 января 1949 г. указано:

Ч. признан виновным в том, что он, работая уполномоченным и кладовщиком орса, 21 июля 1948 г. во время выгрузки муки из баржи дал распоряжение грузчице П. вынести один мешок муки в тот штабель, который уже им был принят от шкипера баржи, а впоследствии этот мешок муки он направил в магазин для реализации за наличный расчет. Кроме того, Ч. вывез из склада один мешок муки в пекарню, имея намерение похитить эту муку, но был задержан.

П. вменено в вину, что она при выгрузке муки из баржи похитила один мешок и вынесла на берег.

Приговор суда в отношении П. и Ч. подлежит отмене по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, П. во время выгрузки баржи по распоряжению уполномоченного орса Ч. вынесла один мешок муки и положила, по указанию того же Ч., в штабель, который уже был принят Ч. Действия П. суд неосновательно квалифицировал как хищение, поскольку она, являясь грузчицей и находясь в подчинении Ч., выполнила лишь распоряжение непосредственного начальника, не преследуя при этом цели хищения. То обстоятельство, что П. не имела цели хищения, подтверждается и тем, что она в дальнейшем не предпринимала никаких мер по использованию этого мешка муки. О том, что П. имела сговор с Ч. о хищении муки, в деле нет никаких доказательств. При таких обстоятельствах дела у суда не было никаких оснований выносить в отношении П. обвинительный приговор. И в более позднем определении от 7 марта 1955 г. по делу П. Судебная коллегия Верховного Суда СССР указала:

Приговором по настоящему делу были осуждены К., О., В. и М. по обвинению в том, что они, организовавшись в бандитскую группу, ворвались в дом Б. и ограбили его квартиру, забрав вещи и деньги. Б. были нанесены ранения железной палкой по голове, а также финским ножом в левый бок и спину.

П. признан судом виновным в том, что он этой группе лиц указал дом Б. как объект для ограбления и дал им железную палку, с помощью которой грабители взломали дверь в доме Б. и причинили ему ранения.

По делу, бесспорно, установлено, что П. указал грабителям дом Б. и дал им железную палку. Однако по делу не доказано, что П. знал о существовании бандитской группы, и то, что эта группа готовится ограбить зубного врача Б.

На этом основании дело в отношении П. было прекращено.

Возникает общий вопрос об ответственности соучастников при условии незнания ими отдельных обстоятельств совершенного преступления.

Воспользуемся следующим примером.

Иванов и Петров договорились украсть белье, висящее на чердаке. По уговору Иванов должен был полезть за бельем на чердак, Петров – ждать с тележкой за углом. Когда Иванов влез на чердак, он белья не нашел, но увидел шубу, висевшую на веревке. Иванов взял шубу и понес в переулок, где его ждал Петров. Можно ли аргументировать освобождение Петрова от ответственности ссылкой на то, что он о шубе не знал и о ее краже не договаривался? Ответ здесь может быть лишь один: так как Петров не знал о таком обстоятельстве (шуба, а не белье), которое не образует элемента состава кражи, то такое незнание не исключает умысла и, следовательно, ответственности Петрова за соучастие в краже шубы.

В случаях ответственности по соучастию, где незнание различных фактических обстоятельств пособником или подстрекателем – обычное явление, выделение признаков, образующих элементы состава, особенно важно. Так, подстрекатель к убийству может и не знать и весьма часто и не знает, когда, в каком месте исполнитель убьет жертву; однако на стороне подстрекателя, бесспорно, умысел – умышленное причинение смерти, ибо не известные ему обстоятельства – время и место убийства – не являются элементами состава убийства.

Конечно, совершенно иное положение, если неведение соучастника касается обстоятельств, образующих элементы состава преступления. Так, если Иванов склонял Петрова к хищению личной собственности, а Петров совершил кражу социалистической собственности, то Иванов может нести ответственность за подстрекательство к краже личной собственности.

Это положение – ответственность каждого соучастника по всем элементам состава, охваченным его умыслом, – относится в одинаковой мере как к элементам состава, характеризующим преступное действие и его последствия, так и к элементам, характеризующим субъекта преступления.

Учебник уголовного права развивает иную позицию. «Что касается обстоятельств, относящихся к личности самого исполнителя, – указывается в учебнике уголовного права, – то вопрос о вменении их в уголовную ответственность соучастникам должен разрешаться не всегда одинаково. В тех случаях, когда обстоятельства, относящиеся к личности самого исполнителя, все же характеризуют большую или меньшую степень социальной опасности совершенного им преступления, они подлежат вменению в уголовную ответственность и остальным соучастникам, поскольку они охватывались их предвидением… Но те личные обстоятельства, которые характеризуют лишь исключительно степень социальной опасности данного конкретного преступника и которые совершенно не влияют на характер и содержание совершенного деяния, не могут быть вменены в уголовную ответственность остальным соучастникам» [158] «Уголовное право. Общая часть», Юриздат, 1948, стр. 421. – Близко к этому, хотя и менее отчетливо, – учебник «Советское уголовное право. Общая часть», Госюриздат, 1952, стр. 304–305. .

В качестве примера первого рода, когда на соучастников не распространяется ответственность по элементам состава, характеризующим личность исполнителя, хотя бы соучастники сознавали этот элемент, приводится соучастие гражданского лица в убийстве, совершенном военнослужащим; по учебнику, гражданское лицо должно в этих случаях отвечать не по ст. 17 и ч. 2 ст. 136, а по ст. 17 и ч. 1 ст. 136 УК РСФСР.