Коллектив авторов - Учение о составе преступления в уголовном праве России и Китая

Высказанная М. С. Гринбергом идея о необходимости учета психофизиологических особенностей операторов технических систем при решении вопроса об их уголовной ответственности и ее индивидуализации, верная в своей основе, с одной стороны, отражает тенденцию на сужение уголовно-правового принуждения, с другой стороны, ставит вопрос о повышении ответственности должностных лиц, осуществляющих подбор и расстановку кадров в сфере использования техники. Но этим вовсе не изменяются юридическая природа и сущность вменяемости и невменяемости в уголовном праве и необходимость однозначного понимания указанных правовых категорий. По нашему мнению, даже сам автор не предполагал, до какой степени в конечном итоге исказят суть его идеи. Правы в результате оказались те, кто исходил из того, что техника и в дальнейшем будет развиваться еще более бурно и это неизбежно повлечет ее дифференциацию на новые отрасли и подотрасли, но право не может и не должно слепо следовать этой новой дифференциации, превращаться в «свод специальных правил поведения в сфере использования техники» [191] См.: Квашис B. E. Преступная неосторожность. Социально-правовые и криминологические проблемы. Владивосток, 1986. .

В самом деле, возникают вопросы: быть может, деятельность человека в условиях научно-технического прогресса привела нас уже к тому рубежу, когда в традиционное понятие вменяемости не укладывается все многообразие поведенческих реакций, и поэтому рамки субъекта преступления следует сузить за счет включения в него «специальной» вменяемости; или все же поставленная проблема может быть успешно разрешена с позиций действующего уголовного законодательства, в рамках субъективной стороны преступления? Решая данную проблему, мы исходим из того, что при конструировании «специальной» вменяемости в действительности произошла подмена понятий «вменяемость» (предпосылка вины и ответственности) и «невменяемость» (обстоятельство, исключающее вину и уголовную ответственность) профессиональной пригодностью или непригодностью субъекта.

Между тем вопрос, как нам кажется, лежит в иной плоскости, а именно: о виновности и границах ответственности лиц за принятие решений в условиях нервно-психологических перегрузок либо экстремальных ситуаций, вызываемых факторами взаимодействия системы «человек – машина». Здесь имеются в виду лица, допустившие причинение общественно опасных последствий в результате профессионального невежества, или не пригодные к такого рода деятельности вследствие своих психофизиологических качеств, либо недостаточно профессионально подготовленные для выполнения подобных работ. Представляется, что этот вопрос должен решаться не на основе «специальной», «профессиональной», «специально-профессиональной» квазивменяемости (невменяемости), а на основе общих принципов вменяемости, вины и ответственности [192] Впервые эта идея была выдвинута нами еще в 1983 г. (см.: Михеев Р. И., Коробеев А. И. Проблемы «специальной вменяемости» и границы уголовной ответственности // Вопросы борьбы с преступностью. М., 1983. Вып. 39). .

Человек теряет способность отдавать себе отчет в своих действиях (бездействии) и (или) руководить ими в результате не самих по себе экстремальных условий ситуации, нервно-психологических перегрузок, психофизиологических особенностей личности, а вследствие того, что факторы крайней ситуации либо нервно-психологические перегрузки во взаимодействии с психофизиологическими особенностями могут вызвать такое психическое состояние (например, пароксизмальное расстройство), которое охватывается одним из медицинских критериев невменяемости, предусмотренным ч. 1 ст. 21 УК. Если же факторы экстремальной ситуации в процессе взаимодействия с психофизиологическими особенностями личности не вызвали у человека психопатологическое состояние (например, временное психическое расстройство либо иное болезненное состояние психики) в смысле ст. 21 УК, то для решения вопроса об ответственности лица вполне достаточно субъективного критерия неосторожности и казуса, принятых в уголовном праве. Субъективный критерий неосторожности позволяет охватить различные ее оттенки – «волевую небрежность», «преступное невежество» и т. п., а казус – различные психические состояния и отношения, лежащие за рамками неосторожности. Поэтому замена субъективного критерия неосторожности «специальной вменяемостью», а субъективного случая (казуса) «специальной невменяемостью», на наш взгляд, теоретически и практически несостоятельна.

При определении объема, оснований и границ уголовной ответственности за неосторожное поведение следует избегать двух возможных и одинаково нежелательных крайностей: 1) установления ответственности за неосторожность без учета ее субъективного критерия, т. е. за случаи причинения (или угрозы причинения) последствий, возможность наступления которых лицо не могло предвидеть; 2) неосновательного освобождения от ответственности лиц, причинивших по неосторожности общественно опасный вред правоохраняемым интересам, за счет расширения или сужения субъективного критерия неосторожности либо замены его «специальной» вменяемостью, которая не является эквивалентом указанного критерия. Первое открывает дорогу объективному вменению, второе может повлечь за собой безнаказанность виновных лиц за деяния, совершенные по неосторожности, что представляет серьезную опасность в современных условиях.

Преступления, связанные с использованием техники, как правило, предполагают специального субъекта. Поэтому лица, не соответствующие требованиям, предъявляемым к специальным субъектам, не должны допускаться к выполнению определенных функций в отдельных сферах использования техники, к управлению сложными процессами либо системами. Однако не исключены ситуации, когда лица, страдающие определенными психофизиологическими недостатками, могут не знать о них и в результате невнимательности медицинской комиссии могут быть допущены к выполнению функций по использованию техники. Возможен и иной вариант, при котором человек, заведомо зная, что имеющихся у него психофизиологических возможностей недостаточно для надлежащего отправления соответствующей деятельности, обманным путем поступает на работу, хорошо осознавая, что результатом этого может явиться причинение общественно опасного вреда. Возникает вопрос: какова должна быть уголовно-правовая оценка подобных случаев и могут ли они быть разрешены в рамках действующего законодательства?

Мы полагаем, что в первом случае, когда лицо, не зная о своей психофизиологической неполноценности, замещает место специального субъекта и в силу своих субъективно ограниченных возможностей не справляется с возложенными на него обязанностями и причиняет предусмотренные законом вредные последствия, вопрос об его ответственности должен быть разрешен с учетом субъективного критерия неосторожности.