Игорь Кравец - Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления

Нормы и принципы мусульманского права оказывают глубокое влияние на конституционное законодательство и сложившуюся форму правления в таких государствах, как Иран и Саудовская Аравия. Мусульманское право играет в этих странах ведущую роль и в других отраслях действующего права, что находит свое подтверждение и на конституционном уровне. Например, Конституция Ирана закрепляет положение об обязательном соответствии шариату всех принимаемых законов [221] Во исполнение данного положения были изданы законы, ориентирующиеся на закрепление в своих статьях общих принципов и конкретных норм определенной школы мусульманского права – ханбалитской в Саудовской Аравии и джафаритской в Иране. – См.: Сюкияйнен Л.Р . Мусульманское право. Вопросы теории и практики. – М., 1986. – С. 102. . Причем предписания шариата трансформируются в правовые конструкции, используемые в теории и практике. Так, три требования Корана, которые обязывают консультироваться при принятии важных решений, вершить все дела по справедливости и подчиняться правителю, были положены в основу детально разработанной мусульманскими правоведами теории «исламского правления» – организации и деятельности государства [222] Это не единственный, но очень показательный пример обоснования власти правителя с опорой на религиозные нормы. – См.: Сюкияйнен Л.Р . Шариат и мусульманско-правовая культура. – М., 1997. – С. 14–15. .

В первой половине XX века М. Вебер предложил триаду типов легитимного господства – традиционное, харизматическое и легальное господство. Если использовать эту классификацию, то для мусульманских государств характерно преобладание компонентов традиционного господства, где обоснование власти правителя всегда опирается на источники мусульманского права. Конституция как документ светского характера также черпает свою силу в религиозных нормах и принципах.

Конституция в этих странах легитимирует «исламское правление» как особую форму теократического государства [223] О теократии, ее видах и о теократическом государстве, организационно-структурных отношениях в системе теократической власти см.: Салыгин Е.Н . Теократическое государство. – М., 1999. . Раскрывая содержание исламской республики, Конституция Ирана говорит, что она основана на вере в Аллаха и его всеобъемлющую власть, в «божественное откровение», предопределяющее любые законы, а также в ответственность человека перед Аллахом (ст. 2). В ст. 4 Конституции Ирана отмечается, что данный Основной закон опирается только на исламские критерии. Задача соблюдения положений Конституции возложена на Совет конституционного надзора, в состав которого входят только факихи [224] Хачим Ф.И . Конституционное право стран Ближнего Востока (Иран, Египет, Израиль, ОАЭ, Ирак). – М., 2001.– С. 16. .

С ролью ислама в качестве важнейшей политико-идеологической основы государства связано и отношение к нему как к одному из легитимирующих факторов, обеспечивающих стабильность правящего режима. Поэтому не конституция выступает мерилом «законности» существующего режима, а исламские ценности, прочно укоренившиеся в массовом сознании и проистекающие из шариата.

В обществе, находящемся на стадии модернизации своей политической, правовой и экономической систем, отношение к конституции является частным аспектом общественного мировоззрения, расколотого дифференциацией социальных слоев. На таком отношении отражается процесс новой стратификации изменяющегося общества.

Конституционное развитие России в XX веке сопровождалось несколькими кардинальными изменениями всего мироустройства народа, цивилизационных основ существования общества и государства. Действовавшие конституции по-разному отражали баланс политических сил и имели неодинаковое социально-политическое содержание.

Конституционный процесс получил в России первые реальные политико-правовые результаты в начале XX века, когда борьба конституционных демократов с самодержавием и реформаторские усилия представителей прогрессивной бюрократии привели к появлению российского варианта консервативной монархической конституции октроированного типа. Такой конституцией стали Основные государственные законы от 23 апреля 1906 года.

Их сущность, по всей видимости, есть смысл рассматривать в границах методологии имперской государственной политики, традиционными ценностями которой были православие, самодержавие, народность. Конституционная реформа 1905–1906 годов была направлена на защитную модернизацию имперской монархии. Следствием ее стало развитие ограниченных представительных начал в управлении государством на общенациональном уровне. В дальнейшем конституционный эксперимент в 1906–1917 годах привел к существенной эрозии традиционных ценностей.

Политическое значение Основных законов 1906 года заключалось в том, что они предусматривали введение смешанной монархии (mixed monarchy) [225] Данный термин отражал особенность английской конституционной монархии конца XVII века. , которая была идеалом политических мыслителей раннего английского Просвещения, а для Монтескье – политическим образцом для разработки собственной концепции разделения властей. Такая форма правления привлекала английских просветителей второй половины XVII – начала XVIII века в большей степени тем, что давала возможность ограничивать королевскую власть силами аристократии и демократии [226] См.: Лабутина Т.Л . Политическая мысль раннего английского Просвещения // Вопросы истории. – 1991. – № 9-10. – С. 233–234; Franklin J.H . John Lock and the Theory of Sovereignity, Mixed Monarchy and the Right of Resistance in the Political Thought of the English Revolution. – Cambridge, 1981. Более подробно о развитии взглядов на конституционную монархию см.: Лабутина Т.Л. Теория конституционной монархии в раннем английском Просвещении // Монархия и народовластие в культуре Просвещения. – М., 1995. – С. 74–91. . Она представлялась им идеальной в английских условиях, так как сочетала в себе преимущества и достоинства и монархии, и аристократии, и демократии, и в то же время нейтрализовала недостатки каждой из отмеченных форм в отдельности.

Российский вариант смешанной монархии не основывался на принципиальном социальном компромиссе между либералами и сторонниками прогрессивной бюрократии, что имело трагические последствия как для института монархии в целом, так и для российского либерализма. Помимо этого в рамках смешанной монархии представителям конституционного движения не удалось развенчать имперское представление о России как о вместилище различных народов и наций с особым статусом территорий, которые они занимали. Представительство в Думе жителей различных территорий (Польши, Северного Кавказа, Средней Азии) основывалось не на принципе равенства, а являлось продолжением прежней имперской политики. Особый состав населения различных территорий был достаточным основанием для формирования и особого представительства в общенациональном парламенте. Концепция формирования российской нации могла бы сплотить различные социальные слои для целей общественных преобразований. Однако Основные законы 1906 года ничего не говорили о таком понятии, как нация. Концепция формирования российской нации не провозглашалась конституционной революцией 1905–1907 годов и не выдвигалась в качестве интегральной части перехода к конституционной монархии, что затрудняло и делало малоосуществимым задачу превращения многочисленных и разнообразных по своему этническому, религиозному и языковому составу подданных Российской империи в конституционное сообщество полноправных граждан.