Данил Винницкий - Российское налоговое право

В целом, с нашей точки зрения, позиция К. С. Бельского заслуживает поддержки, однако встречающиеся в литературе попытки приписывания первенства введения в научный оборот категории «финансовая деятельность» указанному труду М. А. Гурвича [106]ошибочны. Не говоря уже о том, что данный термин иногда присутствует в источниках XIX в. [107], необходимо указать также и на тот факт, что обозначенное понятие раскрывается в тексте программы по советскому финансовому праву 1940 г. [108]Целесообразность и обоснованность введения в науку вышеуказанного понятия изначально были подвергнуты сомнению в рецензии на данную программу. Так, В. К. Райхер писал, что «в области собирания и распределения денежных ресурсов имеет место и регулируется нормами финансового права не только деятельность государства, но и деятельность отдельных советских граждан: займодержателей, вкладчиков в сберегательные кассы, страхователей и даже налогоплательщиков. Они не пассивные объекты соответствующей «деятельности государства», но активные и сознательные деятели, субъекты финансовых правоотношений. Этот факт имеет огромное политическое и юридическое значение» [109]. В связи с этим автор рецензии предлагает характеристику предмета регулирования в финансовом праве представить в следующем виде: «правоотношения в области плановой аккумуляции и планового распределения государством денежных ресурсов…». Подобным определением, по мнению В. К. Райхера, охватывается и деятельность граждан как участников финансовых правоотношений, и ведущая роль государства в этих правоотношениях [110].

Впервые комплексно концепция финансовой деятельности в отечественном правоведении была сформулирована Е. А. Ровинским [111]. Понятие «финансовая деятельность» нашло широкую поддержку в финансово-правовой науке и стало общепризнанным. Содержание этой категории исследовалось Н. И. Химичевой, В. В. Бесчеревных, Е. Ю. Грачевой и др. Среди монографических работ последнего времени, затрагивающих проблемы финансовой деятельности, необходимо, прежде всего, указать монографию М. В.Карасевой [112], а также работу Ю. А. Крохиной [113], диссертационные исследования О. Н. Горбуновой [114], А. Н. Туляй [115], Н. Е. Кованевой [116]и другие работы. В целом глубокая разработка данной категории подняла общий уровень теоретических исследований основных вопросов финансового права. Так, в отличие от работ 1950–80-х гг., в настоящее время М. В. Карасева рассматривает проблему финансовой деятельности уже на современной методологической базе с учетом достижений праксиологической теории и теории государственного управления [117]. Ю. А. Крохина, например, предлагает применить концепции финансовой деятельности в отдельных структурных подразделениях финансового права. В частности, указывается на актуальность деления финансовой деятельности «по сферам общественных отношений, регулируемых финансовым правом», выделив соответственно: бюджетную деятельность государства и муниципальных образований, налоговую деятельность, кредитную и т. п. [118]

Нельзя не признать, что исследование основных вопросов теории финансового права имеет огромное значение (вне зависимости от того, как бы мы его ни трактовали: как основную или комплексную отрасль права). Однако продолжающаяся глубокая разработка категории «финансовая деятельность», полагаем, дает возможность увидеть и некоторые недостатки в сложившихся подходах к определению содержания указанной категории, а также неточности в определении ее места в системе финансово-правовых понятий.

Традиционно считается, что сущность финансовой деятельности заключается в аккумулировании, распределении и использовании публичных фондов денежных средств в общественных интересах. Наиболее детально, по нашему мнению, понятие, структура финансовой деятельности, ее средства, способы и методы (а также иные вопросы, связанные с понятием финансовой деятельности) исследованы в трудах М. В. Карасевой. Она, в частности, указывает и на то, что финансовой деятельности, как и любой социальной деятельности, присущи: целенаправленность, предметность, упорядоченность; отмечает, что «реализация целей финансовой деятельности государства осуществляется в рамках субъектно-объектных отношений» [119]. Сопоставив эти два тезиса, можно также сделать вывод о том, что поскольку финансовая деятельность всегда целенаправленна, т. е. направлена на достижение определенных целей, то она во всех случаях должна проявлять себя и реализовываться в рамках субъектно-объектных отношений. Следовательно, сфера финансовой деятельности и сфера «финансовых» субъектно-объектных отношений [120]совпадают, субъектно-объектные отношения – единственная форма проявления данной деятельности в социальной среде, выражение характера связи между субъектом и объектом этой деятельности.

Что представляют собой «финансовые» субъектно-объектные отношения согласно анализируемой концепции? Субъектом данных отношений является «государство в лице компетентных органов». Объектом выступают «экономические отношения общества, а точнее, отношения собственности, и как результат – доходы, накопления и т. д. субъектов хозяйствования …, а также финансовые ресурсы …». Определенные «действия и операции» составляют «основу содержания» финансовой деятельности. Также уточняется, что содержание финансовой деятельности государства составляют и финансовые отношения (наряду с нефинансовыми), которые, подчеркнем, «не существуют как фактические общественные отношения, а существуют не иначе как в правовой форме, т. е. в виде правоотношений» [121].

Как проявляет себя в динамике это субъектно-объектное отношение? В соответствии с рассматриваемым подходом «в ходе воздействия государства как субъекта финансовой деятельности на объект образуются финансовые отношения. Финансовые отношения представляют собой тот процесс, который постоянно протекает в рамках системы «государство – объекты» и составляет одну из характерных черт содержания финансовой деятельности государства…» [122]. Итак, складывается общая картина: в результате функционирования своеобразных «финансовых» субъектно-объектных отношений(или «отношений по управлению финансами»), складывающихся между государством и определенным социальным явлением – «отношениями собственности»(доходами, накоплениями, финансовыми ресурсами – в конечном итоге), возникают третьи отношения (видимо, принципиально иного рода) – собственно «финансовые отношения», которые одновременно являются содержанием первых из перечисленных отношений.

При рассмотрении как теоретической обоснованности, так и практической применимости рассмотренной выше конструкции категории «финансовая деятельность» в первую очередь необходимо остановиться на общеметодологических основаниях исследования этого вопроса. М. В. Карасева пишет: «…с методологической точки зрения финансовая деятельность государства и муниципальных образований наиболее последовательно может быть рассмотрена в русле деятельностного подхода, т. е. праксиологической теории, разработанной философами» [123]. Н. И. Химичева трактует финансовую деятельность государства как осуществление им определенных функций [124], что также предполагает учет общих праксиологических концепций при определении соответствующей категории. Ранее, например, в работах Е. А. Ровинского, концепция финансовой деятельности, хотя и без подробной разработки методологической базы, также подавалась в русле деятельностного подхода. Можно предположить, что общей установкой при этом являлись известные слова К. Маркса о том, что государство «должно рассматриваться как деятельность» [125].