Данил Винницкий - Российское налоговое право

Симптоматично, что во многих работах последнего времени признается комплексность института правового регулирования государственных и муниципальных предприятий. Вместе с тем иногда утверждается, что «некоторые правовые нормы порождают финансовые правоотношения в сфере государственных и муниципальных финансов, которые не включаются ни в один из известных финансово-правовых институтов». К числу подобных правоотношений относят: а) правоотношения между уполномоченным государственным органом и казенным предприятием по поводу установления последнему норматива распределения прибыли; б) правоотношения между казенным предприятием или государственным (муниципальным) унитарным предприятием и всеми другими субъектами, обязанными не препятствовать реализации этими предприятиями своего права на соответствующее распределение прибыли [265]. Именно перечисленные отношения предлагается признать, скажем так, центром предмета правового регулирования рассматриваемого института.

На наш взгляд, первая группа указанных отношений (правоотношений) подчиняется правовому режиму гражданского, бюджетного права и в некоторой части – административного права, не образуя при этом предмета регулирования самостоятельного финансово-правового института. Действительно, с одной стороны, установление норматива распределения прибыли казенному предприятию – это реализация государством (муниципальным образованием) правомочий, вытекающих из права публичной собственности (ст. 115, 296–297 ГК РФ). С другой стороны, решение об установлении норматива распределения прибыли – это акт, определяющий, среди прочего, размеры неналогового дохода бюджета от некоторого объекта (или объектов) публичной собственности в текущем финансовом году (ст. 42, 51 и др. БК РФ, п. 15 «Порядка планирования и финансирования деятельности казенных заводов (казенных фабрик, казенных хозяйств)», утвержденного постановлением от 6 октября 1994 г. Правительства РФ [266]). В то же время процесс распределения прибыли на казенном предприятии опосредован содержанием плана – заказа и плана развития завода, которые представляют собой административные акты об управлении публичной собственностью (см.: п. 3–4, 5–9 указанного выше Порядка). Далее. Что же касается второй группы названных отношений, то они проявляют себя как типичные абсолютные гражданско-правовые отношения, а именно – соответствующие вещные отношения (они выражают сущность институтов хозяйственного ведения и оперативного управления) (ст. 294–299, 305 и др. ГК РФ). Нет юридических оснований относить последнюю группу указанных отношений к финансовым.

Изложенное выше демонстрирует лишь общие тенденции изменения предмета и системы финансового права на современном этапе; эти изменения обусловливают, в свою очередь, дополнительные предпосылки для формирования российского налогового права как целостной и относительно автономной системы правового регулирования – самостоятельной отрасли права. Дальнейшее исследование теории налогового права должно быть сопряжено с детальным рассмотрением соответствующих системообразующих факторов этого правового образования (функции, предмет налогового права) и признаков юридического своеобразия данной отрасли (метод, принципы, основные категории, презумпции и отраслевые юридические конструкции).

Право – это функциональная регулирующая система, и потому ее строение воплощает в себе особенности тех функций, которые осуществляются на отдельных участках правового регулирования [267]. По этой причине можно также утверждать, что обособление правовых общностей так или иначе вызвано своеобразием функций, осуществляемых определенным участком правовой системы [268]. Вместе с тем в отечественном правоведении нет единства мнений по поводу функций права. Сложились два основных направления их трактовки. Одни ученые, анализируя функции права, рассматривают их как функции правового воздействия , другие – как функции правового регулирования . В российской юридической науке, как известно, термины «правовое воздействие» и «правовое регулирование» используются для обозначения различных явлений. Термины «влияние», «воздействие» права употребляются как более широкие понятия, нежели термин «правовое регулирование». Право, как и всякое социальное явление, воздействует и влияет на другие социальные явления. Правовое регулирование как разновидность воздействия предполагает использование специальных правовых средств [269].

Ю. Г. Ткаченко, выступая как сторонница первого направления научной мысли, отмечает, что при определении функций предпочтительнее говорить о правовом воздействии, а не о правовом регулировании, так как это дает основание ставить вопрос о более широком рассмотрении действия права в соответствующей социальной сфере. В связи с этим данный автор приходит к убеждению, что более точным является определение функций права как конкретной роли (действия) права по организации общественных отношений в существующих сферах социальной жизни [270]. Сходной позиции придерживается Т. Н. Радько, посвятивший проблеме функций права специальное исследование. Он понимает под ними основные направления воздействия права на общественные отношения, обусловленные его сущностью и социальным назначением [271].

В. М. Горшенев, напротив, считает, что проблема функций права должна отражать направления правового регулирования в узком и специально-нормативном смысле. Функции права в узком (специально-нормативном) смысле раскрывают возможности собственно правового регулятивного воздействия, показывают, как проявляется социальное назначение права. Данный ученый подразделяет функции права на две позитивные (статическую и динамическую) и одну негативную [272]. Сходной позиции придерживается С. С. Алексеев. Он предлагает различать общесоциальную функцию права, а также его социально-политические и социально-юридические функции. В свою очередь социально-юридические функции делятся на регулятивные (статическая и динамическая) и охранительные [273]. Таким образом, сторонники рассматриваемого подхода понимают под юридическими функциями права, прежде всего, «способ организации правом общественных отношений», ставят акцент не на содержательном, а на формальном компоненте соответствующей проблемы [274].

В работах многих зарубежных юристов функции права связываются с его конкретными прагматическими задачами. Так, по мнению итальянского ученого С. Котта, задачи права выражаются в его функциях, «которыми мы считаем целесообразным наделить право, чтобы достичь определенных целей» [275]. Общей тенденцией, прослеживающейся во многих работах зарубежных ученых по философии и социологии права, является указание на существенное изменение функций права в последние годы. Становится практически общепризнанной концепция, согласно которой в современном социальном государстве подвергается коренному пересмотру само понимание функций права. Если в «классическом», либеральном государстве оно основывалось на оценке права исключительно как «сторожа публичного порядка», то в настоящее время все большую поддержку находит тезис о необходимости видеть в праве не пассивную, а активную систему контроля, который главным образом направлен на стимулирование социально желаемого поведения. В связи с этим в американской юридической доктрине резюмируется, что «большинство из всех специфических функций права подпадают под общую определяющую функцию – социального контроля» [276].