Александр Бойко - Римское и современное уголовное право

4. Лишь на этой интеллектуально-просветительской подкладке могло случиться массовое возвращение к истокам римской юридической культуры. Но, что важнее и первичнее, – при наличии соответствующих социально-экономических причин, вызревании исторических условий и субъективных предпосылок. Все это счастливо сошлось в один узел в феодальной Европе XV–XVII веков. Старинное римское право в наилучшей мере способствовало развитию товарообмена и производства, объективно противостояло феодальной раздробленности и юридическому беспределу, давало королям готовый инструмент для установления режима абсолютной власти, из-за своей письменной формы выигрышно смотрелось в сравнении с обычаями кельтов и галлов [48] Разумеется, абсолютной поддержки всех слоев населения движение римского права в глубь континента не имело, триумфального шествия не наблюдалось. Забыли экономически прыткие торговцы, желающие спокойствия бюргеры и алчущие власти короли. Но были и противники: “Упорнее всего держалось за свои обычаи и противилось римскому праву крестьянство: во время крестьянского восстания 1525 г. в Германии крестьяне требовали решительного устранения всех “докторов права” (Покровский И.А., цит. соч. – С. 205). . Наконец, и это обстоятельство признается всеми, средиземноморские порядки на голову превосходили юридические правила средневековой Европы; разрыв был настолько зрим, что изумленные европейцы прозвали импортированный “продукт” писаным разумом (ratio scripta).

5. Наибольших размеров рецепирование достигло в Германии, властители которой считали себя правопреемниками некогда могучей Римской державы. Этому способствовала и идея национального единения страны. По статуту общеимперского суда (Reichskammer-gericht) в его состав включались только легисты (знатоки римского права), а его решения в первую очередь должны опираться на римское, а затем на национальное германское право. Вообще легисты оказались самыми деятельными и преданными помощниками королевской власти на пути к абсолютизму и общегосударственной законности. Это их усилиями цивилистические порядки римской эпохи были инкорпорированы в законы германских земель и дожили до нового времени – лишь в 1900 году Германия стала жить по собственному общеземельному Гражданскому уложению.

Разумеется, объемы заимствования отдельных отраслей римского права были различными: зависели и от востребованности, а еще больше – от уровня их первоначальной разработки на Аппенинах. Так повелось, что уголовному закону принадлежит здесь не первая роль. В большем почете заимствование брачно-семейных и гражданско-правовых нормативов. Вообще в мире существует какой-то непознанный патриотизм и исключительная национальная нетерпимость (автономность, самость) в карательных вопросах. Унификация проникает в эту область государственного управления в последнюю очередь и с большим трудом, оставляя профессионалам и любителям только возможности для сравнений. Да и сравнительное правоведение с его “сквозным характером” и ролью подготовительной стадии для унификации “пока в меньшей степени используется в публичном праве с его подвижными властными институтами и в большей мере – в частном праве с его диспозитивностью, равенством сторон и устойчивым сходством институтов” [39].

Провидению было угодно так распорядиться, что основной, скорый и зримый юридический шлейф был отброшен Римом по ходу Солнца – на Запад. Восточная же ветвь с центром в Константинополе, как образно писал И.А.Покровский, якобы “была обречена на засыхание” [49] Цит. соч. – С. 187. . Правда, эта культурная деградация, или усыхание, длилась, вопреки уничижительным эпитетам, без малого тысячу лет – от окончательного отторжения Италии лангобардами в 568 году до завоевания Константинополя турками-сельджуками в 1453 году. [50] Добавим, что государственным осколком Византии принято считать и Трапезундскую империю, которая была завоевана турками на 8 лет позже, в 1461 году.

Ясно, что случайным такое долгожительство быть не могло. Лишь важные внутренние причины обеспечивают устойчивость государственного строя и государственных границ. И они были к моменту распада некогда могущественной империи разделены на восточную и западную части, а также сохранялись и множились. Византии осталось богатое юридическое наследство, переработанное к тому же на восточный лад; его можно считать важнейшим условием гражданского мира и государственного единения. А многовековое культурное лидерство Эллады в средиземноморском регионе способствовало добровольному принятию покровительства Константинополя со стороны многочисленных народов-соседей. Само государственное руководство Византии, большинство этнических групп на ее территории, духовенство однозначно ставили на первое место общинный, а не частный интерес. [51] “Свобода и необходимость, – писал в начале XX века известный романист, – суть основные элементы права. Субъективное право есть свобода, объективное – необходимость… Азия и Европа – страны, права которых различаются по этому признаку. Азия – страна необходимости и объективного права. Европа – страна свободы и субъективного права. Остальные части света не подлежат отдельному рассмотрению. Они или получили свое право от первых или остановились на пороге правообразования”. – Брунс-Ленель, цит. соч. – С. 5.

Наконец, православный рукав христианства с момента духовного раскола отличался заметной веротерпимостью [52] Киевская митрополия продемонстрировала это с первых лет своего существования. Как пишет Я.Н.Щапов, “конфликт между Римом и Константинополем, приведший в 1054 г. к разрыву между ними, был чужд Руси. среди подписей митрополитов на соборном акте 1054 г, осудившем римских послов, киевского митрополита нет”. – Щапов Я.Н. Государство и церковь Древней Руси X–XIII вв. – М.: Наука, 1989. – С. 172. ; нет в его “активе” ни крестовых походов за чистоту веры, ни инквизиционных преследований еретиков, ни постыдной торговли индульгенциями [53] Вот настоящий пример бизнеса, достойный для подражания в рыночных странах. С большим сарказмом прошелся по продаже ордеров на отпущение грехов западными священниками известный отечественный сатирик. “Божественный наместник Христа, некто папа Лев X (1514 год), сильно нуждаясь в деньгах и желая расшевелить эту заглохшую было в его время торговлишку, решил отправить за границу специального человечка, надеясь потрясти карманы состоятельным иностранцам, верующим в святость и непогрешимость церкви. Этот человек, монах Тецель, объехал все германские владения, бойко торгуя там ордерами на отпущение грехов. Он ездил на лошади с двумя ящиками. В одном ящике у него были папские грамоты и ярлыки на отпущение грехов – прошлых, настоящих и даже будущих. В другой ящик монах пихал деньги за вырученный товар. История рассказывает про это арапство забавный анекдот, как один германский рыцарь купил у монаха ордер на отпущение того греха, который он намерен исполнить. После чего, избив монаха и отняв у него ящик с деньгами, скрылся”. – Зощенко М.М. Голубая книга // Избр. произведения в двух томах. – Т 2. – Л.: Худож. литература, 1968. – С. 179. , ни нахальных геополитических глупостей. [54] В 1493 году папа Александр VI издал буллу “Unter caetera”, по которой Испании и Португалии отдавалось исключительное право на организацию светской и церковной жизни во вновь завоевываемых заморских территориях. Механизм ее реализации виделся чрезвычайно простым, почти гениальным. Папа провел демаркационную линию от Южного до Северного полюса: то, что на Запад от нее, – принадлежит Испании, на восток – Португалии. Булла действует. Нынешним российским реформаторам надобно ездить за консультациями не в Вашингтон или в Давос, а в Лиссабон.