Александр Бойко - Римское и современное уголовное право

Непосредственному анализу хода и приемов заимствования Россией римского наследия считаем необходимым предпослать ясность в вопросе, который обычно не замечают либо считают легковесным, само собой разрешающимся. [55] Зарубежные исследователи видят в данном вопросе сложность, понимают римское право как “правовой порядок, существовавший в римском государстве от основания Рима (753 или 754 гг. до н. э.) до смерти императора Юстиниана (565 г. н. э.)” и находят в его предмете три элемента: а) “Институции…, что… означает краткий справочник или учебник основ”; б) “история римского права” (внешняя – источники – и внутренняя – материальное содержание правовых установлений; в) “пандекты. – наука, изучающая рецепированное римское право, те. римское право, которое было воспринято как правовой порядок в буржуазной общественно-экономической формации”. – Иво Пухан, Мирьяна Поленак-Акимовская. Римское право (базовый учебник). – М.: Зерцало, 2000. – С. 1, 387. А что, собственно, пришлось наследовать – римское ли право? Для ответа на него напомним в сжатом виде некоторые исторические факты:

а) эпоха непрекращающихся смут, постигшая Рим после царствования Северов (в течение полувека сменилось 17 императоров), вылилась в нравственное богоискательство, а, в конечном счете, привела к победе христианства;

б) чисто римское звено правового развития в Средиземноморье завершается царствованием Константина I [56] “Понятие “римское право”, – пишет современный итальянский романист, – означает правопорядок, действовавший на протяжении тринадцативековой истории Рима, со времени традиционной даты основания Города (754 до н. э.) до смерти императора Юстиниана (565 н. э.), когда завершилась более чем тысячелетняя эпопея этого правопорядка, что отразилось в знаменитой кодификации, известной под восходящим к средневековым интерпретаторам названием Corpus iuris civilis (“Свод гражданского права”)” (Чезаре Санфилиппо. Курс римского частного права. – М.: Изд-во БЕК, 2000. – С. 6). ;

в) к этому времени классическое римское право уже сильно изменилось: “Перенесенное в греческий мир, римское право подверглось влиянию новых начал, дотоле для него чуждых. В этом новом виде осуществилось оно в самостоятельном государстве – Византии. Византия, в свою очередь, доставшееся ей римское наследство, приумножив его, завещала другим народам. Таким образом, на историю греко-римского права можно смотреть с троякой точки зрения: византийской, практической и всемирно-исторической” [40];

г) в третьем периоде “центр политической жизни из Рима перемещается на Восток, в Константинополь. В связи с этим меняется характер юридического творчества; в содержании новых норм права сильно сказываются греко-восточные идеи и традиции” [41];

д) вначале законодательные акты “пишутся на латинском языке; с конца IV века в восточной половине появляются греческие конституции, а с 534 года греческий язык начинает преобладать над латинским” [42];

е) завершение кодификации римского права произошло на восточных землях, поэтому “Юстинианово право само есть уже явление греко-римского права” [43] [57] У романистов XIX века было принято делить римское право на две части: чисто римское и греко-римское. Гранью между ними считалось правление Юстиниана (527–563 гг). См. об этом, к примеру: Римское право. Лекции проф. Дорна. – СПб.: Фонтанка, 92. – С. 20. ;

ж) после падения западной части Римской империи два побега (восточный и западный) одной корневой системы (классическое римское право) постепенно дистанцируются друг от друга, перерабатывая начальный нормативный материал в соответствии с национальными особенностями. В результате в Германии свод Юстиниана действовал в весьма измененном виде (usus modernus pandectarum), а византийская правовая ветвь культуры на Западе прямо отрицалась: graeca non leguntur (нельзя ссылаться на греческие законы/тексты).

Таким образом, Древняя Русь имела две возможности рецепирования римского права – с Запада или с Юга. Случился второй вариант. Почему? Ведь оба объекта заимствования (Византия и германские княжества) с географической точки зрения примерно равноудалены от территорий, занимаемых восточными славянами. Да и торговые связи русичи поддерживали на два фронта – с южными и западными (северными) соседями. Где же разгадка причин предпочтения наших предков? Вероятно, существовали еще какие-то дополнительные симпатии к Византии (экономического или культурного характера).

Древнерусские племена и их союзы, скрепленные внешне княжеской властью, в конце I тысячелетия новой эры “славились” не только отсутствием письменности и систематизированного законодательства. Древняя Русь до X века – языческая страна. У наших пращуров появляется счастливая возможность ассимилировать сразу два атрибута государственности той эпохи, два условия межплеменного объединения и мира – законодательство и религию. Купеческие и княжеские делегации замечают и оценивают в южной стране многое: развитые юридические правила; обычаи придворной жизни и придворную титулатуру; великолепие дворцово-храмовой архитектуры и торжественность церковных ритуалов; экономическое могущество империи, лоск властителей и пышность приемов; многоязычие народов и этническую терпимость; мирное сожительство церковных иерархов с монархами… Все дышит благолепием, святостью, спокойствием, долговечностью. Почему не позаимствовать чужие порядки стране со слабой центральной властью? Стране, терпящей бедствия и от постоянных набегов с Дикого поля, и от более организованных западных купцов, и от внутренних междоусобиц.

Таким образом, укреплявшие свою государственность, восточнославянские племена нуждались одновременно в двух строительных материалах – законодательстве и единой религии. У византийского рецепиента было и то, и другое. Но вся штука заключалась в том, что параллельное заимствование обоих рычагов управления населением было не только возможностью, но и необходимостью. Дело в том, что “на Востоке сферы права, нравственности и религии никогда не достигали самостоятельности, так как идея одинакового в каждой из них проявления божественной воли препятствовала их обособлению. Более спокойный и холодный дух западных народов различал рядом с правовыми и нравственными положениями, установленными божественною волею, такие положения права и нравственности, за которыми он очень хорошо сознает их народное происхождение и характер. У греческого народа это деление правовых норм совершилось только в историческое время; римляне же с древнейших времен различали fas (религиозное, священное или откровенное право) от jus (человеческого права)” [44]. К моменту славянских заимствований секуляризация еще не стала заметным явлением в юридической жизни Византии.